Курсовая работа: Право Российской Империи в ХІХ веке

Курсовая работа: Право Российской Империи в ХІХ веке

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1: ПРАВО РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В XIX ВЕКЕ

§ 1. Источники права в XIX веке

§2 Создание Единого Свода Законов Русских

ГЛАВА 2: РАЗВИТИЕ ПРАВА В XIX ВЕКЕ

§ 1. Судебные реформы XIX века. Изменение судебной структуры

§2. Развитие гражданского права

§ 3. Развитие Уголовного права

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Введение

Сама история России очень запутана и имеет много белых пятен, которые историки стараются изучить. Одним из основных источников изучения пробелов истории является законотворчество. Именно по характеру и составу законов можно сделать вывод о государственном устройстве и устройстве общества в целом.

Любой человек, знающий историю хотя бы на уровне школьной программы, помнит такие даты как 1812, 1861, 1864 и так далее. Именно в XIX веке произошли наиболее важные изменения в государственном строе и на внешнеполитической арене.

Я считаю, что изучение развития права на том или ином периоде развития страны требует внимательного и досконального изучения и проработки, так как именно этим способом можно выявить ошибки и казусы в законодательстве, а так же удачи или неудачи государственной власти в кодификации и унификации нормативно-правовых актов.

Одним из вопросов, который я задала себе, прежде чем выбрать эту тему – каким образом Императорская власть пыталась оградить себя от революционных настроений и почему ей не удалось избежать революции.

Проведя реформы 60-х гг. XIX в., правительство Александра II постепенно начинает склонятся в сторону ужесточения режима после начала Польского восстания и особенно после 1866 г. (первого покушения на царя). Серия покушений заставила правительство действовать более решительно. В 1880 г. учреждается Верховная распорядительная комиссия во главе с М.Т. Лорис-Меликовым. Он получает чрезвычайные полномочия в борьбе с терроризмом.

Утром 1 марта 1881 г. царь подписал проект Лорис-Меликова о привлечении представителей земского и городского самоуправления к обсуждению проектов необходимых реформ («Конституция Лорис-Меликова»), а через несколько часов Александр был убит.

Пережив панику первых дней после цареубийства новый император Александр III некоторое время колебался между продолжением либеральной политики и поворотом в сторону реакции. Царь склонился ко второму пути. Началась эпоха контрреформ, в противовес реформам 60-х гг.

Правительству Александра III удалось на время стабилизировать положение в стране, разгромить наиболее активные народнические кружки, а остальную политическую оппозицию загнать в глубокое подполье.

Объектами моего исследования являются Свод законов Российской Империи 1835 года, Уголовное Уложение 1845 г. Благодаря этим документам я хочу достигнуть следующих целей:

1.         Изучить и проанализировать документы и нормативно-правовые акты XIX века.

2.         Выявить недостатки и недоработки этих документов по отдельным правовым вопросам.

3.         Узнать причины недовольства народных масс, связанные с регулированием правоотношений и государственным устройством.

4.         Провести параллель между причинами революции и законодательством. Узнать, мог ли Свод законов стать одним из «катализаторов» революции.

5.         Постараться доказать эту гипотезу.

Глава 1: Право Российской империи в 19 веке

§ 1. Источники права в 19 веке

В начале XIX века в России продолжало действовать Соборное уложение 1649 г., законодательство Петра I, его преемников, законодательство Екатерины II, Павла I. В судебных решениях содержались ссылки на нормативные акты и XVII, и XVIII, и XIX вв. [1]

Россия продолжала оставаться абсолютной монархией, и законодательная власть принадлежала императору. В это время законодательная деятельность императора значительно усилилась, что было связано со многими обстоятельствами: сложностью внутренней обстановки, обострением классовой борьбы, стремлением реформами государственного аппарата и некоторыми другими изменениями разрешить сложнейшие противоречия. Создание в России в начале XIX в. новых государственных учреждений отражало интересы не только более организованной и подготовленной для государственной деятельности части правящих кругов, но и главы государства.

Глава государства уже не мог не привлекать определённую (наиболее влиятельную) часть господствующего класса к подготовке проектов законов и обсуждению законопроектов, что позволяло сделать законопроект в большей мере отражающим интересы правящих кругов России либо отдельных их слоёв. Кроме того, установление нового порядка обсуждения законопроектов придавало российскому самодержавию характер более современной для той эпохи организации власти, воплощавшей идею «законности» власти монарха и всей его политики. [2]

В 1832 г. был утверждён и с 1835 г. введён в действие Свод законов Российской империи, в томе I которого содержались основные государственные законы, определившие порядок разработки и утверждения законопроектов, введения их в действие и т.п.

Была сделана попытка установить перечень основных форм законодательных актов, принимаемых в России: уложения, уставы, учреждения, грамоты, положения. Наказы (инструкции), манифесты, указы, мнения Государственного совета и доклады, удостоенные высочайшего утверждения (ст. 53). Ни теоретических, ни юридических различий между законами различных наименований, указами и другими нормативными актами, утверждёнными императором в Российской империи, не было.[3] Право законодательной инициативы по Своду (ст. 49) принадлежало императору, Сенату, Синоду, министерствам.

В Своде законов (т.I, ст. 50) повторяется положение о том, что все законопроекты рассматриваются в Государственном совете, а затем поступают «на высочайшее усмотрение» и утверждение императора. Но на практике эти полномочия совета часто нарушались.[4] Многие важные законопроекты стали проходить, минуя его, через Комитет министров, Синод, Собственную его императорского величества канцелярию и другие центральные ведомства. Об этом свидетельствуют и различные названия законов и других нормативных актов, утверждавшихся императором.

Император не был связан при утверждении законов ни мнением большинства Государственного совета, ни мнением других центральных ведомств. Об этом свидетельствуют следующие данные, приведённые исследователями[5]: из 242 дел, по которым голоса в Совете разделились, император утвердил мнение большинства лишь в 159 случаях, причём несколько раз он присоединялся к мнению лишь одного члена Совета.

Впервые в истории права России в Своде законов было чётко сформулировано положение о том, что закон не имеет обратной силы. В ст. 60 (т. I) было сказано, что «закон действует только на будущее время. Никакой закон не имеет обратного действия. Сила оного не распространяется на деяния, совершившиеся прежде его обнародования». Исключения из этого общего правила специально оговаривались: 1) если новый закон (и на это есть в его тексте прямое указание) есть лишь подтверждение или разъяснение смысла закона, ранее принятого; 2) когда в самом законе есть прямое указание на то, что сила его распространяется и на время, предшествовавшее его обнародованию.

В Своде законов формулировался принцип (известный российскому законодательству и ранее), что никто не может отговариваться неведением закона, если он был в установленном порядке обнародован (ст. 62). Законодательство достаточно чётко определяло действие закона не только во времени, но и в пространстве. Законы действовали на всей территории Российской империи. Но возможны были изменения. Специально предусмотренные для определённых местностей.

Наиболее полно вопрос о действии законов в пространстве был решён в уголовном законодательстве. Действие уголовных законов в пространстве определялось в Своде законов, а более детально – в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Последнее применялось ко всем российским подданным в пределах государства. При этом допускались некоторые изъятия, установленные специальными положениями. Эти изъятия устанавливались для лиц, подсудных духовному суду, военным судебным органам.

Действие Уложения распространялось и на иностранных подданных, не имевших дипломатического иммунитета. Закон предусматривал ответственность российских подданных, совершивших преступление против Российского государства или других российских подданных за рубежом.

Уложение 1845 г. содержало значительно более чёткие общие положения относительно иностранных и российских подданных, совершивших преступления за рубежом, по сравнению со Сводом законов (ст. 175-181). В Соде законов эти положения формулировались крайне казуально, на основе договоров с Турцией, Персией, Китаем, Португалией, конвенций с Австрией, Пруссией, трактатов с Англией, Швецией.

Начиная с 1809 г.[6] на сенат возлагалась обязанность издавать «Сенатские ведомости», «заключающие в себя собрание высочайших и сенатских постановлений». Образованный с 1862 г. Комитет министров в целях предварительного обсуждения всех дел, подлежащих докладу царю, с течением времени стал заниматься законодательными вопросами и важнейшими административными делами.

В 1861 г. был учреждён Совет министров под председательством царя с задачей объединить деятельность министров, а также вырабатывать общий план управления и намечать законодательные реформы.

Важную роль в системе высших государственных учреждений продолжал играть Правительствующий сенат. Это было и высшее судебное место, и орган надзора, и административный орган.

«Высочайшие» утверждённые законопроекты скреплялись Государственным секретарём и препровождались последним министру юстиции, представлявшему их на предмет обнародования (распубликования) Правительствующему Сенату. Обнародование закона есть последняя стадия законодательной деятельности, которая заключает в себе полномочия обнародывающего закон органа проверять формальную правильность его издания.

§2 Создание Единого Свода Законов Русских

К началу XIX в. в России накопился огромный законодательный, нормативный материал, никак не систематизированный. Общая кодификация не проводилась со времени издания Соборного уложения 1649 г. Законодательный и иной нормативный материал находился в крайне хаотичном, запущенном состоянии.

Отсталость и запутанность законодательства были так велики, что не только влияли на положение низших слоёв общества, но и противоречили интересам привилегированных сословий.

В 1801 г. была создана новая кодификационная комиссия, которую возглавил П. В. Завадовский. В 1803 г. комиссию передали в министерство юстиции и главным исполнителем работ по кодификации стал Г. А. Розенкампф. Однако комиссия не добилась положительных результатов.[7] В 1808 г. кодификационные работы возглавил М. М. Сперанский, и уже к 1812 г. были закончены отдельные части гражданского и уголовного уложения.[8] Но созданные комиссией проекты уложений не получили утверждения.

Проект уголовного уложения определял важнейшие институты уголовного права (понятие преступления, формы вины, стадии совершения преступления, обстоятельства, устранявшие наступление уголовной ответственности, в том числе необходимую оборону с указанием её пределов) в соответствии с принципами буржуазного уголовного права. Был сформулирован принцип индивидуальной ответственности, соразмерности наказания тяжести содеянного.[9] Несмотря на то что этот проект не получил утверждения, он оказал влияние на последующую кодификацию уголовного законодательства.

Проект гражданского уложения подвергся жёсткой критике. В нём увидели перевод Кодекса Наполеона 1804 г. или существенные заимствования из него. Так, М. Ф. Владимирский-Буданов писал о проекте, что «он есть переделка французского code civile как по системе, так и по некоторым подробностям»[10].

М. Сперанским и Г. Батеньковым были созданы «Учреждение о сибирских губерниях», девять уставов и положений по различным вопросам управления и статуса населения – местных жителей, казаков, ссыльных. В 1821 г. эти акты были утверждены Сибирским комитетом и стали первым опытом создания кодексов для управления обширнейшими зауральскими территориями России. При систематизации законодательства в 1830-е годы сибирские кодексы вошли в Свод законов Российской империи.[11]

Проходившая в 1823-1847 гг. деятельность по подготовке «Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири» и «Сборника обычного права сибирских инородцев Западной Сибири» М. М. Сперанским была прекращена с распространением на восточные районы положений общеимперского Свода законов. Тем не менее, собранные материалы использовались при рассмотрении судами уголовных и гражданских дел, в обычное право вносились коррективы путём признания силы обычных норм, а также введения запретов на нормы, явно противоречащие российскому законодательству.[12]

В 1826 г. кодификационная комиссия была преобразована во Второе отделение Собственной его императорского величества канцелярии, работы поручили М. М. Сперанскому. Он предложил три этапа систематизации законодательства: 1) составление Полного собрания законов; 2) составление Свода законов; 3) составление уложений (кодексов). Полное собрание законов, по мнению Сперанского, должно было стать основой Свода действующих законов.

Кодификационная комиссия составила первое Полное собрание законов Российской империи, начиная с Соборно уложения 1649 г. и кончая Манифестом 12 декабря 1825 г. о восшествии на престол Николая I.

Работа завершилась в 1830 г. Собрание состояло из 40 томов, содержащих 30 920 отдельных актов и 6 томов приложений (хронологический указатель, алфавитно-предметный указатель, штаты и тарифы, чертежи и рисунки). Одновременно составлялось второе Полное собрание законов (с 12 декабря 1825 г.). Издаваемые после этой даты нормативные акты ежегодно объединялись в сборники – тома второго Полного собрания (ПСЗ-2).[13] В Полное собрание законов должны были войти все исходящие от верховной власти или от учреждений, ею созданных, постановления, причём как действовавшие, так и отменённые. Нормативные акты включались в хронологической последовательности. В Полное собрание вошли и некоторые судебные решения, имевшие значение судебного прецедента, а также акты толкования закона, например разъяснения Сената как высшего судебного органа России.

Вторым этапом систематизации законодательства явилось составление Свода законов Российской империи. Он был составлен в 1832 г. и в том же году издан. Свод состоял из 15 томов и включал в себя законы и иные нормативные акты, действующие на 1 января 1832 г. В январе 1833 г. его рассмотрел Государственный совет. Утверждён он был императором и введён в действие с 1 января 1835 г.

Свод законов содержал около 36 тыс. статей и 6 тыс. приложений. Он представлял собой новую форму действовавших ко времени его составления законов и имел силу лишь при условии соответствия его статей законам, включённым в Полное собрание законов.

Вопрос о юридической природе Свода законов не был решён достаточно определённо. В Манифесте от 31 января 1833 г. говорилось, что «Свод законов ничего не меняет в силе и действии их (законов), но приводит их только в однообразие и порядок».[14] В научных исследованиях юристов и практической деятельности сложилось мнение о нём как о новом законе, имеющем силу, однако, лишь при условии соответствия его содержания тем включённым в Полное собрание законам, на которых он был основан. М. Ф. Владимирский-Буданов приводит принятое 19 января 1833 г. Государственным советом решение, в котором Свод законов признавался «законом, коим должно руководствоваться исключительно».[15]

И. П. Загоскин писал, что Соборное уложение «в качестве законодательства действующего напечатано во главе Полного собрания законов Российской империи; отсюда отдельными статьями своими…оно рассеяно по различным томам Свода законов».[16]

По общему правилу, вступление в действие вновь издаваемых законов определялось временем их обнародования. Обнародованием законно считалось: 1) «припечатание» его Правительствующим сенатом в издаваемом им Собрании Узаконений и Распоряжений Правительства и 2) получение соответствующего номера этого издания в том или другом правительственном месте. Без этих двух условий обнародование не имело места, и законодательные акты вступить в действие не могли.

Глава 2: Развитие права в 19 веке

§ 1. Судебные реформы XIX века. Изменение судебной структуры

Изменение судоустройства, установленного Павлом I в конце XVIII в., было начато в соответствии с Указом от 9 сентября 1801 г.[17], восстановившим с малозначительными отступлениями местную судебную систему, созданную «Учреждениями о губерниях». Согласно Указу, Гражданская палата являлась средней судебной инстанцией. Она состояла из председателя, советника (оба назначались правительством), четырёх заседателей (двое из них выбирались дворянством и двое – купечеством).

Последующими указами была сужена компетенция и восстановленной Уголовной палаты. Ей вменялось в обязанность отсылать на утверждение губернатора решения по всем поступавшим к ней на ревизию уголовным и следственным делам.[18]. В случаях несогласия губернатора с решением палаты дело направлялось на ревизию Сената[19]. Уголовная палата обязывалась вносить на ревизию Правительствующего Сената (до исполнения приговоров) следующие категории дел: 1) влекущие наказания для подсудимых в виде смертной казни или лишения чести[20];2) дела по обвинению дворян и чиновников в убийстве (даже в случае признания их невиновными)[21].

Высочайшим повелением можно было отсрочить исполнение любого приговора палаты, а дело при этом передавалось в Сенат[22].

Решения Уголовной палаты по делам о порубках, пожарах, истреблении казённых лесов, ином ущербе для казны подлежали утверждению Казённой палаты. Дела по малозначительным преступлениям, влекущим наказания в виде ареста, штрафа или выговора, решались в Уголовной палате окончательно даже в тех случаях, когда была осуждена группа подсудимых, в том числе и дворян[23].

Низшие судебные инстанции, ликвидированные Павлом I не были восстановлены, но их функции передавались специально введённым для этого двум заседателям от сельских жителей в каждом уездном суде[24].

Уездный суд обладал правом окончательного решения лишь следующих категорий дел: 1) о краже и мошенничестве (ценой ниже 20 руб.) даже в случае рецидива; 2) те же дела при цене до 100 руб. в тех случаях, когда они влекли за собой телесные наказания[25].

В 1801-1802 гг. были уничтожены созданные Павлом ратгаузы и восстановлены городовые магистраты, состоявшие под апелляцией палат. Городовые магистраты подразделялись на три департамента: один для уголовных дел и два для гражданских[26]. В 1805 г. Московский магистрат был увеличен ещё на один департамент, который функционировал до 1822 г[27].

Был восстановлен Совестный суд в прежнем составе[28], и подтверждена его компетенция[29].

Совестный суд обязывался до приведения приговора в исполнение по делам о дворянах или малолетних преступниках представлять своё решение на ревизию в Сенат[30].

В 1826-1828 гг. были проведены подготовительные мероприятия и введены Совестные суды на территориях белорусских и остзейских губерний.

Кроме того, общая судебная система была дополнена созданием особого суда – Коммерческого. Он состоял из председателя, четырёх членов и одного юрисконсульта (докладчик или секретарь). Члены суда избирались купечеством из своей среды. При суде состоял прокурор.

К ведению Коммерческого суда относились купеческие сделки, иски городских и иногородних купцов, а также дела лиц других сословий, но касавшиеся торговли. Ему было предоставлено право окончательного решения дел, цена иска по которым не превышала 500 руб.; остальные дела подлежали апелляции Правительствующего Сената. В суде имелась канцелярия.

В 1802 г. были восстановлены и словесные суды на прежних основаниях[31]. Тогда же вновь открылись по одному Надворному суду в столицах в качестве первой судебной инстанции. Надворные суды подразделялись на три департамента, каждый из которых состоял из председателя – надворного судьи и двух заседателей[32].

Кризис судебной системы, болезненно ощущавшийся всеми слоями общества в первой половине XIX в. и осознававшийся правящими кругами, заставил ускорить разработку нового законодательства о судоустройстве и процессе, призванного определить основные начала будущего судебного строя.

Судебная реформа 1864 г. проводилась в комплексе с другими социально-политическими реформами – крестьянской, местного самоуправления, военной, образования ( что весьма важно для успеха реформ в целом), но отличалась от них, по единодушному мнению исследователей, большей последовательностью и демократичностью.

Судебная реформа, призванная ввести буржуазно-демократические начала в действовавшее судебное право, была наиболее прогрессивной в ряду других, причём создававшиеся институты судебного права во многом опережали время.

20 ноября 1864 г. Судебные уставы были утверждены. Одновременно был подписан указ об их распубликовании во всеобщее сведение.

Действительной целью Судебных Уставов 1864 г. было создание подлинно независимой и сильной судебной власти в России, что не могло сочетаться с сохранением самодержавия. Буржуазно-демократические принципы и институты судоустройства и процесса – независимость суда от администрации, несменяемость судей, участие общественности в отправлении правосудия – не могли укорениться в государстве с сохранившимся сословным строем, остававшимся по форме правления абсолютной монархией, с политическим господством дворян-помещиков, традиционно сильным бюрократическим аппаратом управления, составной частью которого до реформы являлся суд, с ещё только нарождавшимися институтами всесословного правительства, допускавшегося лишь на местном уровне.

Судами, решающими дело по существу, приговоры которых не будучи оспоренными, вступали в силу, были окружные суды – общие суды первой инстанции. Судами второй инстанции, апелляционной, пересматривавшей вновь обстоятельства дела и постановлявшей новый приговор по существу, стали судебные палаты, разделяемые по характеру дел на уголовные и гражданские. В качестве третьей инстанции, кассационной, т.е. рассматривавшей решения и приговоры с точки зрения соответствия их закону и его правильному истолкованию, а также с точки зрения соблюдения всех установленных форм судебного производства, был призван действовать Сенат – его кассационные департаменты. Переход дела из одной инстанции в другую определялся жалобой заинтересованной стороны.

В соответствии с положениями Судебных уставов дела уголовные, поступавшие в кассационный департамент, могли касаться или отмены (кассации) приговора, или возобновления уголовного дела.

По делам гражданским поступавшие в Сенат просьбы могли быть как о кассации решения, о пересмотре его, так и от третьих лиц, не участвовавших в деле.

В соответствии с законом на Сенат была возложена обязанность высшего кассационного надзора за соблюдением форм судопроизводства и единообразным применением законов в общих и мировых судах (т.е. созданных новых параллельно действовавших судебных систем: общей и местной) всей страны. Кассационные департаменты объявлялись верховным учреждением, решения которого не подлежат никакому контролю и не могут быть обжалованы.

Компетенция кассационных департаментов значительно сузилась после издания в 1889 г. Положения о земских начальниках, передавших эту функцию правосудия в ведение созданных судебно-административных учреждений.

Значительной новацией пореформенной судебной системы было наличие в ней такой формы суда, с участием представителей общественности, как суд присяжных. Присяжные заседатели, образуя в соответствии с законом отдельную, самостоятельную и независимую коллегию, комплектуемую на основе выборов и последующего жребия, составляли в процессе скамью присяжных. В отличие от коронных судей, которых они дополняли в процессе, они решали вопросы факта и вины, не участвуя в определении меры наказания.

В соответствии с введением новых правил судебного процесса, ставшего состязательным, была реорганизована прокуратура – новый институт государственного обвинения в суде – и создана адвокатура – представитель защиты прав и интересов в суде частного лица.

§2. Развитие гражданского права

Гражданские законы были помещены в т.X, XI и XII Свода законов Российской империи. Наиболее важные из них включались в первую часть (или половину) т. X и назывались Сводом законов гражданских. Он состоял из трёх книг: 1) о правах и обязанностях семейственных;2) о порядке приобретения и укрепления прав на имущества вообще; 3) о порядке приобретения и укрепления прав на имущество в особенности. Книги делились на разделы, разделы – на главы, главы – на отделения, отделения – на статьи. Всего этот источник содержал 2334 статьи.

Несмотря на обширность источника, сильно ощущалась его пробельность, т.е. многие отношения не были урегулированы; многие законы, изданные очень давно, в период господства помещичьего землевладения и крепостного права, не отвечали новым условиям, запросам торгового оборота и обмена; не была выдержана юридическая терминология, в силу чего её саму приходилось выяснять «по общему составу статьи».

Отмечались неясности и логические противоречия Свода. Так, лица, достигшие 17 лет, были в праве управлять своим имуществом. Управление имуществом немыслимо без совершения сделок. Но закон запрещал им совершение актов и сделок без попечителя. В законах гражданских имелись и предписания скорее морального, чем правового характера. Например, ст.106 представляла собой нравственную сентенцию: «Муж обязан любить жену, как собственное тело, уважать её…»

В связи с конкретными судебными делами Правительствующий Сенат давал толкование тех или иных статей Свода законов гражданских. Такие толкования также являлись источником права. Всякие изменения в гражданском законодательстве вносились в Свод.

В рассматриваемый период наметилось обособление таких отделов гражданского права, как торговое, вексельное, промышленное, морское, горное, водное, лесное право.

Отдельного Торгового уложения (кодекса) а России не существовало. Проекты его составлялись в 1814 и 1823 гг., но оба раза не были утверждены Государственным Советом. Правда, изданный в 1832 г. Устав о векселях содержал многие нормы торгового права.

Помимо законодательства, т.е. официальных норм, исходивших от самодержавного правителя, в крестьянской среде действовало право неофициальное, обычное. Некоторые исследователи приходили к выводу, что в крестьянской общине крестьяне могли свободно покупать, продавать и закладывать земельные наделы.

Все институты и нормы гражданского права были пронизаны идеей сословности, т.е. неравенства субъектов права (подданных) перед законом. Как и прежде, к привилегированным сословиям относились дворяне, духовенство и отчасти городская верхушка и купцы.

Манифестом 1807 г. Александр I отменил так называемое именитое гражданство, предусматривавшееся Жалованной грамотой городам. Вместо семи категорий именитых граждан учреждалось «первостатейное купечество». Позднее Николай I Указом от 10 апреля 1832 г. учредил «почётное гражданство».

В 1822 г. священнослужители из дворян приобрели право совершать купчие на мастеровых и крестьян. Следовательно, духовенство приобретало привилегию дворянского сословия.

В гражданских правах ограничивались евреи и иностранцы. Евреи, для которых была установлена черта осёдлости, не могли приобретать недвижимость за пределами этой черты. Правда, какая-то часть евреев, обладавших капиталом и образованием, обитала и вне черты. В 1835 г. устанавливалось, что нанявшиеся к евреям на работы христиане обязаны жить отдельно от хозяев.

Применительно к сфере вещного права особое внимание с 1864 г. уделялось укреплению российского землевладения в западных губерниях. Рядом принятых в этот период нормативных актов (узаконений) была ограничена правоспособность иностранцев в области совершения сделок с недвижимостями. Именной указ Правительствующему Сенату от 14 марта 1887 г. установил на этот счёт особые правила. Согласно этим правилам, в десяти западных губерниях страны исключалось приобретение недвижимости иностранцами на праве собственности. Равным образом не допускались сделки, посредством которых устанавливались права иностранцев на владение и пользование недвижимыми имуществами в этих губерниях.

Стремлением государства оказывать покровительство русским предпринимателям, русской промышленности и русской торговле проявилось и в определённых ограничениях в выборе места жительства в западном крае. 14 марта 1892 г. было издано Высочайшее повеление «О прекращении иностранной колонизации в Волынской губернии». В соответствии с этим актом было запрещено селиться вне городов даже тем иностранцам, которые приняли русское подданство.

Гражданскому праву дореволюционной России были известны все основные критерии классификации вещей, применяемые со времён Рима; в частности, деление их на движимые и недвижимые, потребляемые и непотребляемые, и т.д.

Деление вещей на оборотоспособные и изъятые из оборота связывалось в русском праве с установлением перечня тех видов имущества, которые не были предметом частного обладания. К ним относились:

1)   Межевые полосы (межи и межники).

2)   Воды и водные пути сообщений.

3)   Дороги.

4)   Гавани, порты, крепости, церковные строения (кроме домашних церквей), монастыри, публичные памятники, общественные кладбища и т.п.

Имущества подразделялись также по признаку ограничения частного обладания в зависимости от характера имущества или категорий собственников либо владельцев. Особым ограничениям подчинялся такой особый вид вещей, как иконы. Иконы рассматривались и как вещь, и как произведение искусства, но с учётом религиозных представлений и религиозного почитания таких вещей.

В сферу вещного права входили право собственности, владение и право на чужую вещь (сервитут). В ст. 420 Свода законов гражданских давалось определение права собственности как права «исключительного и независимого от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом вечно и потомственно».

О праве собственности неполном речь шла тогда, когда «лицо постороннее» в какой-то мере ограничивало собственника в пользовании, владении и распоряжении вещью, например угодьями.

Указ от 22 февраля 1805 г. определил, что пожалованные имения следует считать благоприобретённым имуществом, а не родовым, как прежде: «считать пожалованные имения в равном достоинстве с благоприобретёнными».

Любое лицо могло стать собственником в силу давности или давностного владения. Владение вещью, добросовестное или недобросовестное, в течение 10 лет превращало владельца в собственника.

Русское законодательство ограничивало собственника либо в интересах общества, либо в интересах определённого лица. Соответственно такие ограничения делились на две категории: право участия общего и право участия частного. В первом случае ограничения устанавливались «в пользу всех без изъятия». Наиболее серьёзные ограничения собственности касались недвижимых вещей, в первую очередь поземельной собственности как основного средства производства. Закон предписывал, чтобы владельцы земель, по которым проходят большие дороги, не препятствовали проходу и проезду по этим дорогам. Им запрещалось скашивать и уничтожать траву на большой дороге.

Под правом участия частного понималось ограничение собственников в интересах соседей. Прибрежный владелец не имел права поднимать запрудами речную воду и тем затоплять соседские луга и пашни, либо останавливать действие мельницы соседа.

В 1809 г. был издан Указ о восстановлении нарушенного кем-либо (даже и собственником) владения.

Семейно-брачные отношения продолжали регулироваться государством и церковью. В юридическом смысле брак есть договор, т.е. соглашение, союз мужчины и женщины, заключаемый в определённой форме и влекущий за собой определённые юридические последствия.

В первой части т. X Свода законов («О правах и обязанностях семейственных») речь шла о брачном возрасте для мужчин и женщин, о согласии на брак родителей, опекунов, начальства (гражданского или военного), о правовом положении жены в семье, о разделённости имущества супругов, о детях.

Вплоть до Указа от 19 июля 1830 г. брачный возраст для мужчин составлял 15 лет, а для женщин – 13 лет. Этим Указом возраст был повышен соответственно до 18 и16 лет. Подобная мера мотивировалась так: «Желая предохранить верноподданных от тех, известных по опыту, вредных последствий, кои происходят от сочинения браков между несовершеннолетними и потрясают добрые нравы, признали мы за благо повелеть, дабы воспрещено было священникам отныне впредь венчать браки, если жених и невеста не достигли ещё первый 18, а последняя 16 лет». Это предписание и вошло в Свод законов. Для природных жителей Закавказского края брачный возраст в 15 и 13 лет, восходящий к Эклоге, оставался неизменным. Не позволялось вступать в брак лицам старше 80 лет.

От предшествующего периода сохранился так называемый «обыск», т.е. опрос священником лиц, явившихся для освидетельствования, по поводу того, нет ли законных препятствий для совершения брака. В 1802 г. при церквах были заведены особые шнуровые книги для записывания «обысков». В 1837 г. предписанием Синода была введена особая форма «обыска».

С 21 сентября 1815 г. свободная женщина, вступившая в законный брак с крепостным, не утрачивала свою свободу, т.е. не переходила в крепостное состояние[33]. Если жена до брака принадлежала к низшему сословию (по сравнению с мужем), то она приобретала положение мужа, а если к высшему, то своих сословных прав мужу не сообщала, но и не теряла их.

Суть личных отношений супругов определялась законом следующим образом: муж объявлялся главой семьи, а жена – хозяйкой дома. За женой сохранялись некоторые обязанности в отношении своих родителей. Но всё же она обязана была «преимущественным повиновением воле своего супруга».

До царствования Николая I муж был в праве наказывать жену. С этого же времени запрещалось бить, а тем более увечить жён.

В известных случаях законодательство допускало расторжение брака (развод) при жизни супругов, если физическая или нравственная цель брака становилась неосуществимой.

Русское законодательство устанавливало несколько главных поводов для развода: 1) прелюбодеяние одного из супругов; 2) лишение одного из супругов всех прав состояния по суду; 3) безвестное отсутствие супруга в течение 5 лет; 4)вступление обоих супругов, если они бездетны, в монашество.

Дети, рождённые в «законном браке, или «законнорожденные», наследовали права родителей. Дети, рождённые вне брака или «незаконные», «незаконнорожденные», никакими правами не обладали.

Родители обязаны были давать детям «пропитание, одежду и воспитание, доброе и честное по своему состоянию».

Родительская власть, или «союз родителей и детей», прекращалась в трёх случаях: 1) вследствие политической смерти и ссылки на вечную каторгу; 2) поступления в монашество; 3) замужества дочери.

К институтам семейного права, замещавшим собой кровное родство, относились усыновление, опека и попечительство. К лицу, утратившему родителей, мог был приставлен опекун или попечитель. Опекунами могли быть лица обоего пола. Опекун из числа лиц, способных к опеке, мог быть назван в завещании родителя несовершеннолетнего. По достижении опекаемыми 14 лет опекуны заменялись попечителями (до наступления опекаемому 21 года). Как и предшествующий период, существовало два порядка наследования – по завещанию и по закону. Завещание, понимаемое как объявление воли владельца, наследодателя, о его имуществе на случай смерти, именовалось духовным завещанием. От завещателя зависело, составить ли завещание в домашнем или нотариальном порядке. Домашнее завещание составлялось в присутствии трёх свидетелей. Если завещатель писал его собственноручно или если в числе свидетелей находился его духовник, то достаточно было двух свидетелей.

С 1803 г. установился упрощённый, или сокращённый, порядок составления завещания для вдов, а с 1818 г. – для лиц, выдерживающих карантин, т.е. временно изолированных по причине соприкосновения с заразными больными или перенёсшими эпидемическую болезнь. Исполнение вступившего в силу завещания было возложено и на душеприказчика, т.е. на лицо, специально назначенное в завещании. В том случае, если умершее лицо не оставило завещания, т.е. не выразило в установленной законом форме воли относительно посмертной судьбы своего имущества, наступало наследование по закону. Оно наступало в трёх случаях: 1) если умерший оставил после себя родовое имение; 2) если он не оставил распоряжения на случай смерти в отношении благоприобретённого имущества; 3) если суд признает завещательное распоряжение недействительным. Согласно т. X Свода законов ст. 1121 Законов гражданских, «ближайшее право наследования имеет линия нисходящая: в недостатке оной наследство обращается или в побочные линии, или в определённых случаях к родителям и восходящим родственникам».

§ 3. Развитие Уголовного права

Основными источниками уголовного законодательства в первой половине XIX в. были т. XV Свода законов (кн. 1) и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

Уложение о наказаниях, как и Свод законов, знало два понятия уголовно наказуемого деяния: преступление и проступок. Но в отличие от Свода законов, устанавливавшего различие между преступлением и проступком по тяжести наказания, Уложение различало их по объекту посягательства (ст.1 и 2). Исследователи Уложения 1845 г. отмечали, что в Особенной части это различие по объекту посягательства провести не удалось.

Указание в ст. 4 Уложения на нарушения не только уголовного, но и исправительного закона определило возможность включения в него и административных, и дисциплинарных правонарушений.

В первом разделе Уложения были определены виновность как необходимое основание наступления ответственности и формы вины (ст. 5, 7). Преступления и проступки делились на умышленные и неумышленные, причём последние подразделялись на случайные и неосторожные (ст. 7). Случайные наказанию не подлежали. Закон требовал установить, совершено ли умышленное преступление с заранее обдуманным намерением или с внезапно возникшим умыслом (ст. 6).

Неосторожность как форма вины не получила достаточно чёткого общего определения в ст. 7. более подробно ответственность за неосторожные преступления формулировалась в ст. 16[34].

В ст. 8-12 говорилось о стадиях предварительной преступной деятельности и о совершении преступления.

Умысел в государственных преступлениях («голый» умысел) был наказуемым по ранее действовавшим уголовным законам России. Уложение 1845 г. решало этот вопрос по-разному. В ст. 8 и 9 признаки умысла рассматривались как «изъявление на словах, или письменно, или иным каким-либо действием намерения учинить преступление»: в ст. 97 говорилось просто об умысле на преступление и его наказуемости (в случае указание на это в законе).

Под приготовлением понималось «приискание или приобретение средств» для совершения преступления. Приготовление к совершению преступления наказывалось лишь в случаях, прямо указанных в законе, или тогда, когда сам характер приготовленных действий был противозаконен.

Устанавливалась ответственность за соучастие. При этом выделялось два вида совместного участия двух или более лиц в совершении преступления: совершение преступления несколькими лицами по предварительному согласию или без него.

Под общей рубрикой о соучастии рассматривались и различные случаи прикосновенности к преступлению: попустительство, заранее не обещанное укрывательство (другой вид укрывательства - заранее обещанное – был отнесен к пособничеству), недонесение. Соучастие было хорошо известно российскому законодательству и ранее[35]. Виды соучастия определялись и Сводом законов, но Уложение сделало это значительно более точно и юридически совершенно.

В ст. 96 Уложения был сформулирован важный принцип, типичный для буржуазного уголовного права, - наказание должно быть определено не иначе как на точном основании закона.

Формулировались и другие очень важные положения, также типичные для буржуазного уголовного законодательства: доказанность преступного деяния и виновность как необходимые основания наступления уголовной ответственности.

Впервые в уголовном законодательстве России в ст. 98 Уложения давался перечень всех обстоятельств, устранявших наступление уголовной ответственности. Ненаказуемость случайного деяния давно уже была известна российскому законодательству. Статья 6 Свода законов различала деяния умышленные, неосторожные и случайные. Но формулировка Уложения была более юридически точной; так как в ней прямо указывалось на отсутствие при случайном деянии вины – необходимого основания наступления ответственности.

Уложение определяло малолетство как обстоятельство, устранявшее наступление ответственности. В ст. 100 устанавливался возраст наступления уголовной ответственности – 7 лет. Этот вопрос в российском законодательстве до Уложения достаточно четко не решался. По мнению многих юристов, и Уложение, несмотря на вопрос о возрасте наступления уголовной ответственности.

Добровольный отказ от совершения преступления был известен российскому законодательству и ранее, но в Уложении он получил четкую юридическую характеристику.

В случае, если преступление не было доведено до конца не по собственной воле подсудимого, а по не зависевшим от него обстоятельствам, были возможны два варианта ответственности: если подсудимый сделал все, что он считал нужным для приведения своего намерения в исполнение, то он должен был быть наказан как за совершенное преступление; если нет, то суд мог уменьшить меру наказания на одну две ступени.

Уложение давало право судам действовать по аналогии, т.е. приговаривать виновного к наказанию, установленному за сходное преступление.

Интересны также и другие положения уголовного законодательства. Например, наказание отменялось в случаях: смерти преступника, примирения с обиженным (по делам частного обвинения), истечения давности (ст. 160).

О первом обстоятельстве, отменяющем наказание (смерть преступника), говорилось в ст. 161. При этом устанавливалось, что иски и казенные взыскания не погашаются со смертью преступника. Они должны обращаться на его имущество.

Институт давности был известен Своду законов (ст.146), а до него – законодательству конца XVIII века.

Под давностью обычно понимался срок, по истечении которого либо не мог быть исполнен приговор по применению к виновному наказания, либо не могло быть возбуждено уголовное преследование. Уложение 1845 года под давностью понимало только давность привлечения к уголовной ответственности. Сроки давности определялись дифференцированно, в зависимости от тяжести наказания:10, 8, 5 лет, 3 года. Статья 164 распространяла общие давностные сроки и на дела, возникавшие в порядке частного обвинения, исключая лишь те, которые не могли закончиться примирением (ст.162).

Гражданские (имущественные) взыскания за причиненные преступлением вред или убытки не погашались давностью, установленной Уложением. На них распространялось положение т. Х Свода законов в части «Законов гражданских и межевых». В ст.390 этих законов определялся 10 – летний срок обращения с иском. Право на иск о возмещении убытков не утрачивалось и в случае помилования высшей властью ( ст.172).

Помилование было прерогативой императора. Последствия наказаний (правопоражение) отменялось лишь в случае, прямо предусмотренном указом о помиловании или общим указом об амнистии.

Уложение более четко определяло действие уголовного закона во времени и пространстве. В соответствии со Сводом законов (ст.60 т.I) Уложение не имело обратной силы. Закон исходил из принципа, что никто не может отговариваться «неведением закона», в случае если он был в установленном порядке обнародован.

Преступления, совершенные военнослужащими, рассматривались в Военно–уголовных судах в соответствии с Военно–уголовным кодексом (Военно-уголовный устав 1839 года). Каторжные и ссыльные на поселение в Сибирь подлежали действию Устава о ссыльных. Сельско-судебный устав 1839 года устанавливал наказания для государственных крестьян.

В общей части Уложения предусматривалось наказания уголовные и исправительные, из которых наиболее тяжкими были уголовные: лишение всех прав состояния и смертная казнь; лишение всех прав состояния и ссылка в каторжные работы, а для людей, не изъятых от наказания телесных, публичное наказание от 30 до 100 ударов плетьми (через палачей) с наложением клейма, а также ссылка в каторжные работы с потерей всех прав состояния; лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь.

Уложение устанавливало льготы для высших сословий. Так, в ст.60 предусматривалось возможность замены для дворян и чиновников кратковременного ареста в тюрьме домашним арестом или арестом в помещении ведомства, где они служат.

Закон определял дополнительные наказания (например, поражение в правах, церковное покаяние, конфискация, воспрещение жительства в определенных местах, отдача под надзор полиции и др.), особенные наказания за преступления и поступки на службе (исключение со службы, отрешение от должности, вычет из времени службы, удаление от должности, перемещение с вышей должности на низшую, выговор, вычет из жалованья, замечание) и возможность замены одних наказаний другими (так, смертная казнь могла быть заменена императором так называемой политической смертью, когда осужденного возводили на эшафот, ставили под виселицей на публичной площади, а затем ссылали на каторгу на срок или бессрочно.

Для Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, как и для Свода законов, было характерно отсутствие достаточно четкого разграничения уголовной, административной и дисциплинарной ответственности. И это закономерно, так как в России в первой половине XIX века суд не был отделен от администрации, широкие судебные полномочия имели органы полиции и политического сыска. Многие составы преступлений, вошедшие в Уложение о наказаниях, в своде законов были помещены в Полицейском уставе о предупреждении и пресечении преступлений

(т. XIV).

При всех недостатках Уложения его принятие имело большое значение для дальнейшего развития уголовного законодательства России и уголовно-правовых теорий, для подготовки и проведения в последующем судебной реформы, принятия Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Подготовка проекта Уложения и в ещё большей степени практика его применения показали несовершенство организации судебной деятельности в России.

Особенная часть Уложения, состоявшая из 2043 статей и подразделявшаяся на 11 разделов, главы и отделения, являлось крайне сложной системой. 9 разделов посвящались охране существовавшего общественно-политического строя. Как и в предыдущем законодательстве, на первом месте стояли преступления против веры. Если в своде законов их было 31, то в Уложении 1845 года – 80[36].

Богохуление и порицание веры совершалось в церкви, в публичном или многолюдном месте либо при свидетелях. По мнению А.Лохвицкого, свидетелей должно было быть не менее двух и обязательно русских-православных, чтобы хуление Христа могло произвести «соблазн».

В целях дальнейшего развития религиозного просвещения в Уложение 1845 г. были внесены положения об ответственности за воспитание детей иноверных супругов не в «христианской вере» или за приобщение их «к обрядам другого христианского вероисповедания». За это родители лишались всех прав состояния и ссылались на поселение либо заключались в тюрьму, а евреи, державшие у себе в услужении прислугу- христианку, подвергались штрафу.

Установленные Уложением наказания не всегда соответствовали тяжести содеянного и мере участия отдельных лиц в совершении преступления. Так, свидетели произнесения «дерзких», «оскорбительных» слов против государя, не препятствовавшие этому, приговаривались к аресту от 3 недель до 3 месяцев.

Разрешалось применять в качестве дополнительного наказания конфискацию всего имущества, родового и благоприобретённого.

Четвертый раздел Уложения «О преступлениях и проступках против порядка управления» содержал главы: «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленном от оного властям»; «Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности»; «О самовольном присвоении власти и о составлении подложных указов или предписаний и других исходящих от правительства бумаг»; «О похищении бумаг или вещей из присутственных мест, сорвании печатей и уничтожении поставленных или приложенных по распоряжению правительства знаков»; «О взломе тюрем, уводе и побеге находящихся под стражей или надзором»; «О тайных обществах и запрещенных сходбищах»; «О недозволенном оставлении отечества». Даже название этих глав свидетельствует о том, что четвертый раздел объединял самые разные составы преступлений, различной значимости и опасности.

В этом же разделе содержались составы преступных деяний, препятствующих осуществлению правосудия и деятельности полицейских властей.

Глава «О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленном от оного властям» определяла наказания за неповиновение или сопротивление властям толпой, вооруженной чем-либо или невооруженной, применившей насилие или беспорядки либо выступившей без насилия и беспорядков. Закон требовал самого жесткого наказания для главных виновных (в преступлениях, совершенных без предварительного сговора) и зачинщиков и подстрекателей заранее подготовленных выступлений.

Закон предусматривал для этого преступления умышленную форму вины. Наказание для главных виновных, зачинщиков и подстрекателей – лишение всех прав состояния и каторга, наказание плетьми без определения числа ударов со ссылкой на ст. 21 Общего раздела Уложения.

Устанавливалось наказание за противодействие исполнению постановлений судебных или иных чиновников. В зависимости от конкретных обстоятельств совершения этих действий (оказано ли сопротивление с оружием, было ли применено насилие, или была лишь реальная угроза насилия в отношении чиновника), закон устанавливал различные по тяжести и наказания: от тюрьмы от 3 месяцев до 2 лет до лишения всех прав состояния и каторги.

Предусматривалась ответственность за подстрекательство в различной форме к противодействию и сопротивлению властям, за приготовление к совершению преступления и за хранение писем, сочинений, содержавших призыв к сопротивлению. С учетом реальных последствий преступных деяний закон устанавливал наказание от кратковременного ареста от 3 дней до 3 недель и даже просто выговора в присутствии суда до лишения всех прав состояния и каторги (с наказанием плетьми).

В главе «Об оскорблении и явном неуважении к присутственным местам и чиновникам при отправлении должности» содержались статьи, свидетельствующие о значительно возросшей уголовно-правовой охране бюрократического и полицейского аппарата России по сравнению с предусмотренной предшествующим законодательством.

Предусматривалась ответственность за нарушение постановлений о повинностях земских. Так, лицо, не отправившее денежных земских повинностей в определенный законом срок, выплачивало в месяц по 1 % суммы общего земского сбора, а не обеспечившее отвод квартир для войск и рекрутов, идущих к месту назначения в определённых городах и селениях, выплачивало по 60 коп. за каждого солдата или рекрута (ст. 575 – 576). «За взятие без печатного билета очередной или наемной обывательской подводы без прогонов» виновный платил 30 руб. и «прогонные деньги вдвое», а самовольно занявший квартиры под военный постой или учинивший не установленный законами побор либо другие противозаконные действия отвечал по законам военным (ст.577, 578).

Раздел седьмой «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны» содержал разные по значимости и применявшимся наказаниям преступные деяния: хищение и растрата казённой собственности (умышленное или по неосторожности); причинение ущерба имуществу и доходам казны (например, истребление или повреждение казённого имущества); насильственное завладение казённым имуществом; самовольная охота в местах, законом запрещенных.

Среди преступлений против казны Уложение 1845 года выделило главу вторую раздела «О нарушении Уставов Монетных». в специальных главах этого раздела предусматривалась ответственность за нарушение уставов монетных, соляной, табачной и питейной государственных монополий, нарушение уставов горного и таможенного.

Фальшивомонетничество было давно известно российскому законодательству и всегда влекло самые тяжкие наказания. Следуя этой традиции, Уложение 1845 г. за подделку монеты «золотой, серебряной, платиновой и медной Российского чекана» устанавливало уголовное наказание: лишение всех прав состояния, ссылку на каторгу в крепостях до 10 лет и наказание плетьми с наложением клейм.

Предусматривалась ответственность за нарушение Уставов почтовых и телеграфных. Так, за утайку пакетов с деньгами, посылок, их раскрытие, провоз запрещенной продукции налагались штрафы (ст.1524 – 1566). Уложение 1845 г. выделило специальные статьи «О нарушении постановлений о кредите», предусмотревшие наказание за подделку всех «кредитных установлений». Подделка билетов банка общественных и частных учреждений влекла за собой лишение всех прав состояния, каторгу до 8 лет, плети и наложение клейм. Своеобразным преступлением считалось злонамеренное банкротство торгового сословия. Оно влекло лишение всех прав состояния и ссылку в Сибирь

(ст. 1582 – 1588).

Строго наказывалось нарушение постановлений о торговых обществах, товариществах и компаниях, подделка которых влекла лишение всех прав состояния и ссылку в Сибирь с телесным наказанием плетьми (ст.1633 – 1634).

Предусматривалась и ответственность за нарушение уставов фабричной, заводской и ремесленной промышленности. За учреждение фабрики или завода с нарушением правил (например, для выпуска и подделки иностранных или составления искусственных вин, для пушечного, оружейного или карточного дел), а также за прием на работу мастерового без паспорта либо с чужого завода или использование чужого секрета хозяин отвечал уплатой денежного штрафа, конфискацией завода и выплатой всех убытков (ст.1789 -1790).

Неповиновение подмастерьев и учеников мастерам наказывалось арестом до 3 недель и штрафом, а злоупотребления мастера – штрафом и передачей своих учеников на 1 год другому мастеру (ст. 1811 – 1831).

Раздел девятый Уложения предусматривал ответственность за нарушение законов о состояниях, т.е. законодательства, определявшего сословный строй России. Тяжкому наказанию подлежали лица за похищение, уничтожение, порчу, подделку или сокрытие законного акта о состоянии. Они лишались всех прав состояния, ссылались в Сибирь на поселение, наказывались плетьми, а те, кто обратят с помощью подложного документа свободного человека в крепостное состояние, лишались всех особенных, как лично, так и по состоянии. Присвоенных прав и преимуществ, ссылались на житьё в Сибирь с заключением до 3 лет, наказывались розгами и отдавались в ИАР на срок до 6 лет (ст.1852 – 1854).

Интересен был состав преступления продажа в рабство и участие в торге неграми. Это подразумевало передачу народам Средней Азии или другим иноплеменным, состоящим в подданстве России, людей в рабство и влекло лишение всех прав состояния и ссылку на каторгу на срок до 10 лет с плетьми и наложением клейм (ст. 1860). Аналогичное наказание полагалось за приготовление и вооружение корабля для производства такого торга (ст.1861).

Как мы видим, имперское законодательство стремилось охватить все правовые отношения, включая брачно-семейные, систему государственных и судебных органов. Была проведена полная кодификация и унификация законов и нормативно-правовых актов, включаю Соборное Уложение 1645 г. и все последующие принятые законы вплоть до 1835г., когда был составлен изучаемый нами Свод законов.

Я проанализировала выбранные мной документы и сделала несколько выводов:

1.         Каким бы подробным этот документ не являлся, он не полностью мог урегулировать правовые отношения во всех сферах деятельности людей. Это подтверждается на примерах регулирования данным документом гражданских и брачно-семейных отношений.

2.         Данные документы, объявляя равенство всех перед законом, тем не менее устанавливает определенные обстоятельства, по которым представители того или иного сословия ответственность не несут или несут частично. Это показано на примере Уголовного Уложения 1845 г.

3.         Стремясь предотвратить революцию, угроза которой нависла над империей, император решил ужесточить наказания за революционные идеи и «антимонархические деяния, вместо того, чтобы устранить причины недовольства народных масс. Так как 78,9% населения составляли крестьяне, то законодательству необходимо было решить земельный вопрос. Император побоялся решать этот вопрос пользу крестьян, так боялся дворцового переворота со стороны аристократии, владеющей огромными земельными владениями.

4.         Для большинства населения страны новый свод законов был последней надеждой на улучшение материального и правового состояния, но правительство не учло всех проблем народа и тем самым не оправдало их надежд.

Исходя из этих рассуждений, можно понять, что революция 1917 года была итогом несостоятельности императорского правительства регулировать правовые отношения населения и обеспечить его «естественные» права. Народ, разочарованный в монархии, её внешней и внутренней политике, решил провести реформы «снизу», уже не веря во власть «помазанников божиих».

Хоть я и забежала вперёд на 17 лет от рамок моей темы, я всё же думаю, и постаралась аргументировать свой довод, что непроработанное законодательство 1835 г. и Уложение 18445 г. сыграли немалую роль в истории Революции 1917 года, после которой началась новая жизнь нашей страны.

1.  Байкеева С.Е. «Образовательное законодательство и чинопроизводство в первой четверти XIX века»; История государства и права №4 2007, Москва «Юристъ» 2007 г.

2.  Барабанов В.В., Николаев И.М, Рожков Б.Г. «История России с древнейших времён до конца 20 века», Москва, «Астрель», 2004 г.

3.  «Большой справочник школьника 5-11 классы», Москва, «Дрофа»,1999 г.

4.  Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права». Ростов-на-Дону, «Феликс» 1995 г.

5.  Ганжа Ю.В. «Ответственность за преступления против чести и достоинства личности по законодательству середины XIX – начала XX века»; История государства и права №11 2006 г. Москва «Юристъ» 2006 г.

6.  Глушаченко С.Б., Газиев Л.З. «Развитие судебной системы в пореформенный период»; История государства и права №12 2006 г. Москва «Юристъ» 2006 г.

7.  Исаев И.А. «История государства и права России», Москва, «Юристъ» 2004 г.

8.  «История государства и права России» ред. Ю.П. Титова, Москва, «Проспект», 2006 .

9.  Карнаушенков Л.В. «Трансформация системы органов управления Российской империи в условиях буржуазных преобразований»; История государства и права №10 2006 г. Москва «Юристъ» 2006 г.

10.  Назарова Н.А. «Понятие гражданского судопроизводства дореволюционной России»; История государства и права №2 2007 г. Москва «Юристъ» 2007 г.

11.  «Отечественное законодательство 9-20 вв.» Часть 1, 9-XIX вв. Ред. О.И Чистякова, Москва, «Юристъ», 2000 г.

12.  «Россия. Полный энциклопедический иллюстрированный справочник» сост. П.Г. Дейниченко. Москва, «ОЛМА-ПРЕСС», 2004 г.

13.  «Развитие русского права в первой половине XIX века», Москва, «Наука», 1994 г.

14.  «Развитие русского права во второй половине XIX - начале XX века», Москва, «Наука», 1997 г.

15.  Стешенко Л.А., Т.М. Шамба «История государства и права России» Академический курс в 2х томах, том 1. Москва, «Норма», 2003 г.

[1] Солодкин И.И. Очерки по истории русского уголовного права: (Первая четверть XIX в.). Л., 1961. Стр.33

[2] Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие. стр. 29

[3] Российское законодательство 10-20вв: В 9т. Т.6 Законодательство первой половины 19 века. М., 1988г. стр. 84.

[4] Голиков В.М. Место государственного совета в системе механизма российского абсолютизма в первой половине 19 века // Проблемы истории абсолютизма. М., стр. 84

[5] Российское законодательство 10-20вв. Т.6. стр. 89

[6] Сенат был обязан печатать все акты, подписанные императором, и собственные постановления. (Полный Свод Законов –далее ПЗС- Т.XXX,№23390)

[7] Ефремова Н.Н Министерство юстиции Российской империи. 1802-1917г:(Историко-правовое исследование). М., 1983г., стр.46

[8] Сидорчук М.В. О некоторых кодификационных проектах начала 19 века. Вестн.ЛГУ. 1982г.№11. ОНА ЖЕ :У истоков кодификационных работ М.М.Сперанского.  Правоведение.1993г.№1.

[9] Проект уголовного уложения Российской империи. СПб., 1813г. ч.1

[10] Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. СПб., Киев 1909г. стр. 267;

[11] Прудченко С.М. Сибирские окраины. СПб.,1899г. стр. 99-280

[12] Дамешек Л.М. Кодификация норм обычного права народов Сибири как источник по истории внутренней политики самодержавия в 19 в., Источниковедение истории государства и права дореволюционной России. М., 1982 г.

[13] Оно было начато в 1830г. и закончено 1 марта 1881г. С этой даты началось издание третьего Полного собрания, последний том которого был издан в 1916г. и содержал законодательство за 1913г.

[14] ПСЗ, Т. XVII С. 17-18.

[15] Владимирский-Буданов М.Ф. Указ соч. стр. 267.

[16] Загоскин И.П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский Собор 1648-1649 годов. Казань, 1879г. стр.4.

[17] ПСЗ, т 26,№ 20004

[18] ПСЗ т 27,№20745

[19] ПСЗ, т 27,№20372, 20405

[20] ПСЗ, т 26, №19813, 19847; т 27,№20113

[21] ПСЗ, т 29,№21991; т 37,№28358

[22] ПСЗ, т 31, №24714; т 34,№27005

[23] ПСЗ, т 29,№22411, 22655; т 32,№24942, 25207; т 39,№29879; т 36,№ 27657

[24] ПСЗ, т 26,№20004

[25] ПСЗ, т 32,№ 25605

[26] ПСЗ, т 28,№20143

[27] ПСЗ, т 28,№21719; т 38,№28858

[28] ПСЗ, т 26,№20004

[29] ПСЗ, т 27,№20519

[30] ПСЗ, т 27,№20519; т 29,№22144 

[31] ПСЗ, т 27,№20143

[32] Там же.

[33] ПСЗ, т 33,№25947

[34] Свод законов (ст. 5) предусматривал ответственность за неосторожность в двух видах: 1) «когда виновный легко мог предвидеть, что действие может повлечь противозаконные последствия» и 2) «когда виновный совершил действие, законом не воспрещённое, не думая, чтобы оного смогло произойти противозаконное последствие, однако же при надлежащей осмотрительности мог бы избежать противозаконных последствий» Неосторожные преступления наказывались мягче и лишь в случаях, прямо предусмотренных законом (например, о неосторожном убийстве говорилось в ст. 1929).

[35] См: Развитие русского права второй половины XVII – XVIII вв., М., 1992 г., стр.159

[36] СЗ. Т. 15. Законы уголовные. Ст. 182-213