Курсовая работа: Право на свободу и личную неприкосновенность

Курсовая работа: Право на свободу и личную неприкосновенность

Содержание

Введение

1. Свобода личности, как конституционно-правовая ценность

1.1 История развития научной мысли о понятии свободы личности

1.2 Современное понимание права на свободу и неприкосновенность личности

2. Правовые гарантии конституционного права на свободу и личную неприкосновенность

2.1 Международно-правовые гарантии права на свободу и личную неприкосновенность

2.2 Конституционные гарантии

2.3 Уголовно-процессуальные гарантии

2.4 Уголовно-правовые гарантии

2.5 Гражданско-правовые гарантии

Заключение

Глоссарий

Список использованных источников

Список сокращений

Приложение

Введение

Современный этап конституционного развития России характеризуется кардинальными изменениями, происходящими в жизни общества и государства. Одной из наиболее значимых идей современности является обеспечение прав и свобод личности как естественного, неотъемлемого и соответствующего человеческой природе свойства каждого индивида. Доминирующее влияние на этот процесс оказала Конституции РФ 1993г., провозгласившая впервые в истории нашего государства на законодательном уровне человека, его права и свободы высшей ценностью. Идея прав человека, прочно утвердившаяся во многих демократических государствах мира, приобрела и в России большую актуальность. Российская Федерация приняла на себя обязательства по соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, исходя из конституционного принципа, что эти права являются естественными и неотъемлемыми, обязательными для всех, и прежде всего для государственной власти, призванной гарантировать их беспрепятственное осуществление.

Действующий Основной закон создал легитимную основу российской государственности, построенную на демократических принципах, заложил новую систему отношений между государством и личностью. Большое значение в Конституции придается основным правам и свободам человека и гражданина, которые соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права. К таким правам относится и право человека и гражданина на свободу и личную неприкосновенность. Личные конституционные права и свободы граждан являются важнейшим элементом всей системы прав и свобод и во многом характеризуют степень цивилизованности общества и государства.

В числе личных конституционных прав, принадлежащих человеку, одно из ведущих мест занимает право на свободу и личную неприкосновенность, которое вместе с другими естественными правами составляет основу конституционного статуса личности и образует важнейший принцип осуществления всякой государственной деятельности.

Человек рождается свободным, то есть имеет возможность поступать в соответствии со своими интересами, потребностями и желаниями. Гражданин, вступая в различные правоотношения с обществом и государством, должен знать, что его свободе ничего не грозит, что он является активным членом гражданского общества и это общество должно гарантировать защищенность его основных прав и свобод. Права и свободы человека имеют универсальный, всеобъемлющий характер, не могут быть личной привилегией отдельных граждан. Конституция РФ в ч.3 ст. 17 закрепила, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Отсутствие или ненадлежащее закрепление основных прав и свобод человека и гражданина в Основном законе ведет к тому, что личность постоянно подвергается ограничениям, превращается в придаток государства, а не в его равноправный субъект.

Именно поэтому общество всегда стремилось предоставить индивиду возможность свободно распоряжаться собой, своим временем, своими способностями, при условии надлежащего закрепления в национальном законодательстве основных прав и свобод человека и гражданина. В то же время наличие права на свободу и личную неприкосновенность не следует понимать как полное отсутствие ограничивающих воздействий на поведение человека. Личная неприкосновенность не может быть абсолютной. Государство устанавливает формы, основания и меры ее ограничения.

Теоретическую основу исследования составила специальная юридическая литература и монографические исследования исторической и философской наук.

В юридической науке проблему прав и свобод человека и гражданина рассматривали представители не только конституционного права, но и общей теории права, уголовного права, уголовного процесса, гражданского права и других отраслей права.

Основной целью работы является изучение процесса возникновения и развития конституционного права на свободу и личную неприкосновенность, определение его места в системе конституционных прав и свобод, раскрытие нормативного содержания указанного права, изучение механизма реализации и системы гарантий, а также выявление направлений совершенствования законодательства в области прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим поставлены следующие задачи исследования: - Обобщить исторический опыт возникновения данного права, накопленный отечественными и зарубежными исследователями;

- Раскрыть сущность, принципы и тенденции развития права на свободу и личную неприкосновенность;

- Выявить место рассматриваемого права в системе основных прав и свобод человека и гражданина;

- Исследовать понятие и содержание конституционного права на свободу и личную неприкосновенность и определить значение данного права в жизни общества и государства.

1. Свобода личности, как конституционно-правовая ценность

1.1 История развития научной мысли о понятии свободы личности

Система основных прав и свобод очень разветвленная (Приложение 1) и рассмотреть ее в рамках настоящей работы нет возможности. Понятие же свободы личности в юридическом аспекте зародилось в древних полисах Греции и Рима в V-VI веках до н. э. в связи с философскими теориями Платона, Аристотеля, Перикла, Демосфена и других замечательных мыслителей той эпохи о ценности закона, с появлением идей демократии и принципа гражданства. С античным гражданством связаны многие политические аспекты свободы: личная свобода, равное право на решение государственных дел и участие в отправлении правосудия, свобода слова и т.д. Однако в то время идеи свободы не получили широкого мирового распространения, поскольку противоречили самим устоям рабовладельческого строя. Античный человек был полностью «растворен» в своей семье, общине, полисе; он не рассматривался в качестве самостоятельной ценности, а выступал лишь средством обеспечения процветания соответствующих социальных общностей. Свобода чаще всего рассматривалась как возможность устройства жизни человека и государства на основах разума вопреки слепому року. Свобода человека трактовалась узко, как непребывание в рабстве. Возможность поступать по своему усмотрению была мизерной: над человеком довлели религиозные догматы, общинные табу, воля старших членов рода, предписания органов власти, собственные предрассудки, беззащитность перед силами природы и т.д. Государство признавалось неограниченным; предполагалось, что оно может свободно распоряжаться личностью, жизнью, имуществом гражданина; оно могло предписывать гражданину определенные верования и определять склад его домашней жизни. В особенности велика была власть государства над личностью в древней Спарте, и лишь несколько слабее в Афинах, в других греческих государствах и в Риме. Закон Валерия и Горация (449 г. до н.э.) ограничивал арест римского гражданина за долги и по другим причинам; но эта была частная мера, защищавшая плебеев против патрициев, вовсе не возводя в принцип личную свободу. Даже те мыслители древности, которые особенно живо чувствовали недостатки общественного строя (например, Платон) в своих построениях идеального государства в этом отношении ничуть не возвышались над современными им понятиями и допускали для государства возможность существенного вторжения в личную сферу. Именно этим (в значительной мере) объясняется крайняя легкость переходов в древних государствах от состояния политической свободы личности (античных демократий) к состоянию жесточайшего деспотизма (как, например, эпоха Суллы в Древнем Риме).

 Нужно было пройти почти тысячелетию раннего средневековья, пока идеи свободы вновь не зазвучали уже в феодальном обществе, на территории бывших римских провинций – в Англии, Германии, Франции, а затем – и на родине античной философии, – в Италии.

В философско-религиозной традиции Средних веков свобода – это неотъемлемая характеристика Бога, это способность творения мира «из ничего», направляемая доброй волей. Человек как образ и подобие Божие в определенных пределах наделен этой способностью. Интерпретация свободы в христианской средневековой философии была фундаментальной для понимания человека, его деятельности, взаимоотношений с Богом, людьми, природой. «Люби Бога и делай что хочешь» – это положение Августина Блаженного во многом явилось определяющим для последующего обсуждения проблемы свободы. Несмотря на узость концептуальных подходов к осмыслению свободы человека, обусловленную жесткими рамками христианских догматов, средневековая политико-правовая мысль послужила мощным толчком развития данной проблематики, поскольку впервые обратила внимание на отдельно взятого человека, вычленив его из общей массы, увидела в нем некую самоценность; она создала существенные предпосылки для либерализма и иных материалистических концепций Нового времени, развивавшихся с разложением схоластики.

В условиях острой борьбы между сословиями и королевской властью, между закрепощенными и их поработителями общество все более требовало ограничения произвола властей на всех уровнях: от общегосударственного до местного. Решение назревших в этой сфере проблем и противоречий постепенно переместилось в сферу юриспруденции, что представляется вполне закономерным, принимая во внимание проходивший в то же время ренессанс античного юридического мышления. Пальма первенства в деле юридизации свободы человека во всех её проявлениях по праву принадлежит Англии, которая традиционно считается родиной современного конституционализма. При этом следует отметить, что теория основных прав и свобод человека и гражданина изначально вплеталась в общую канву политико-правовых преобразований, становясь одной из основ конституционализма.

Наиболее ярким свидетельством «юридизации» либеральных идей стало принятие в 1215 г. Великой Хартии вольностей, ставшей краеугольным камнем английской свободы. В этом документе говорилось о пожаловании всем свободным людям Королевства различных вольностей (прототипа современных основных свобод ), прослеживается идея ограждения человека от произвола чиновников, от любых произвольных поборов и штрафов. Хартия закрепляла важнейшие политико-правовые идеи, непосредственно касавшиеся представлений того времени о свободе и справедливости, в частности признание виновным лишь по приговору суда и закону, право свободного выезда за пределы Королевства и возвращения, признавала право восстания «с общиной всей земли», если Король не соблюдает мира и вольностей. Идеи, заложенные в этом правовом акте, опережали время, они не могли быть полностью реализованы в тот период и впоследствии нарушались многими правителями. Однако, по меткому замечанию А.Я Азарова, это был «рубежный документ, который знаменовал поворот государственной и общественной мысли в Англии»[1].

В XIV-XVI вв. волна революционных изменений в сфере прав и свобод человека несколько спала, что было в значительной степени обусловлено геополитическими преобразованиями в Европе; тогда внимание как ведущих представителей политико-правовой мысли, так и широких кругов общественности было более сосредоточено на вопросах суверенитета, институциональной и политико-территориальной организации государственной власти, чем на правовом положении отдельно взятой личности. Образно говоря, в это время проблема свободы государства возобладала над проблемой свободы индивида. Как справедливо отмечает один из самых авторитетных историков ХХ века, француз Ж. Ле Гофф, «средневековый человек не видел никакого смысла в свободе в ее современном понимании. Для него свобода была привилегией, и само это слово чаще всего употреблялось во множественном числе… Без общины не было и свободы . Она могла реализоваться только в состоянии зависимости, где высший гарантировал низшему уважение его прав. Свободный человек – это тот, у кого могущественный покровитель»[2].

Однако уже в ХVII веке ситуация радикально изменилась. Переход от патримониальной к национальной государственности объективно актуализовал проблему отдельной личности как творца политико-правовой истории, как активного участника государственных преобразований. Ответом на вызовы общественного развития того времени стал ряд фундаментальных политико-правовых документов о правах и свободах личности. И опять в авангарде реформ находилась Англия.

В истории Англии XVII-XVIII веков наиболее значимым документами о правах человека были Петиция о праве (1628 г.), Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями (1679 г.), Билль о правах (1689 г.), Акт об устроении (1701 г.), Акт о дальнейшем ограничении короны и лучшем обеспечении прав и вольностей подданного (1701г.) и др. В частности, Акт о лучшем обеспечении свободы подданного и о предупреждении заточений за морями закрепил понятие неприкосновенности личности, которая затем прочно вошла в практику не только Англии, но и многих зарубежных государств. В Билле о правах содержались гарантии против чрезмерных штрафов и жестоких наказаний. Акт о дальнейшем ограничении короны содержал положения, признающие естественный характер прав народа и законов Англии, а также обязательность исполнения монархами этих законов и соблюдения прав. Заслуживает особого внимания тот факт, что новеллизация законодательства о правах человека происходила в органичном единстве с развитием политико-правовой теории о правах человека. Богатство идей, заложенных в выше названных законах, взято из работ выдающихся мыслителей той эпохи – Дж. Мильтона, Т. Гоббса, Дж. Локка. Прежде всего – это идеи свободы, естественных прав человека, возникновения государства из свободного соглашения людей.

Так, у Т. Гоббса развернутое определение свободы гласит: «Под свободой, согласно точному значению слова, подразумевается отсутствие внешних препятствий, которые нередко могут лишить человека части его власти делать то, что он хотел бы, но не могут мешать использовать оставленную человеку власть сообразно тому, что диктуется ему его суждением и разумом»[3]. Именно Т. Гоббсу принадлежит и иное определение свободы личности, – в ее соотношении с правовыми предписаниями, – ставшее классикой современного конституционализма: «Наибольшая свобода подданных проистекает из умолчания закона. Там, где суверен не предписал никаких правил, подданный свободен делать или не делать согласно своему собственному усмотрению»[4]. Это, последнее, определение является одним из первых юридических по сути дефиниций свободы личности, поскольку переводит категорию свободы в плоскость правоотношений. Не даром оно получило широкую поддержку среди государствоведов и, как следствие, отражено во многих конституционно-правовых актах.

В свою очередь, Дж. Локк считал свободу естественным правом человека, который не обязан подчиняться воле и власти другого человека[5]. Понимая свободу как право человека распоряжаться своими действиями, владениями и собственностью в рамках законов, не подвергаясь при этом деспотической власти другого человека, Дж. Локк ставил свободу гражданского общества выше свободы, которой располагает политическая власть. У него «сообщество постоянно сохраняет верховную власть для спасения себя от покушений и замыслов кого угодно, даже своих законодателей, в тех случаях, когда они окажутся настолько глупыми или настолько злонамеренными, чтобы создавать и осуществлять заговоры против свободы и собственности подданного»[6].

Традиции британского либерализма во Франции были восприняты и развиты Ш. Монтескье. Для него политическая свобода человека состоит не в том, чтобы делать все то, что хочется. В обществе, где есть закон, свобода может заключаться лишь в том, чтобы делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно (по закону) хотеть[7]. Обладание политической свободой поэтому предполагает у него правление законов, при котором гражданин не боится другого гражданина. Для него свобода означала также право придерживаться собственного мнения при условии, что государство никому не будет навязывать своей позиции. Ш. Монтескье одним из первых жестко увязал степень обеспечения политической свободы с формой государства, прежде всего с его институционально-функциональной организацией. «Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, – писал французский мыслитель, – то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их»[8]. Иначе говоря, Ш.Монтескье разграничивает политическую свободу, выраженную в государственном строе ( и осуществляемую посредством разделения и взаимного уравновешивания властей), и политическую свободу, реализуемую в чувстве уверенности гражданина в собственной безопасности.

Идеи Т.Гоббса, Дж. Локка, Ш. Монтескье, равно как и других выдающихся представителей европейской политико-правовой мысли Нового времени, были восприняты лидерами Великой французской революции и отчетливо проявились в наиболее выдающемся документе той эпохи – Декларации прав человека и гражданина 1789 г. В ней, в частности, было провозглашено: « Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. Таким образом, осуществление естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом… Закон может воспрещать лишь деяния, вредные для общества. Все же, что не воспрещено законом, то дозволено, и никто не может быть принужден к действию, не предписываемому законом»[9]. Эти положения на столетия вперед предопределили конституционно-правовую регламентацию свободы личности, жестко увязав ее, с одной стороны, с интересами общества, а с другой – с правами окружающих лиц.

Рассматривая влияние тех или иных представителей политико-правовой мысли на идеологию и конституционно-правовые акты Великой французской революции, нельзя обойти вниманием творчество апологета идеи народного суверенитета Ж.-Ж. Руссо. Для него свобода – это участие в делах сообщества, в назначении правителей, благодаря чему граждане могли бы считать, что они подчиняются лишь самим себе. «Необходимо твердо различать естественную свободу, которая ограничена только силами индивида, от свободы гражданской, которая ограничена общей волей, – отмечал Ж.Ж. Руссо. – Если исследовать, в чем именно состоит наибольшее благо для всех, которое должно быть целью всякой системы законодательства, то мы найдем, что благо это сводится к двум важнейшим вещам: свободе и равенству; свободе – потому что всякая частная зависимость равносильна отнятию у государственного организма некоторой силы; равенству – потому что свобода не может существовать без равенства»[10]. Со времен Великой французской революции, благодаря идеям Ж.-Ж. Руссо, свобода как некая конституционно-правовая ценность начала традиционно рассматриваться в неразрывной связи с равенством, проявляясь в требовании «равной свободы для всех».

Рассматривая эволюцию политико-правовых взглядов о свободе человека и их закрепление в конституционных актах, следует признать, что приоритет в этой сфере, безусловно, принадлежит европейским странам. Однако было бы серьезной ошибкой связывать либеральную традицию исключительно с Европой. Заметный вклад в развитие законодательства о свободах и правах человека внесли и Соединенные Штаты Америки. Эти бывшие британские колонии вместе с собственной независимостью переняли у своей метрополии пальму первенства в деле юридического закрепления и защиты человеческой свободы во всех её проявлениях. К числу важнейших североамериканских политико-правовых документов в этой сфере следует отнести Первую колониальную хартию, принятую в Виргинии в 1601 г., Массачусетский свод свобод 1641 г. и Хартию Пенсильвании. В 1776 г. Дж. Мэйсон пишет Декларацию прав Виргинии, где провозглашаются свобода, независимость и равенство всех жителей штата, право собственности. Безусловно выдающимся историческим документом, развивающим идеи свободы и неотчуждаемых прав человека и народа, является Декларация независимости, написанная Т. Джефферсоном, принятая единогласно тринадцатью Соединенными Штатами и утвержденная в 1776 г. Она воплотила начала свободы личности, ее автономии, и установила, что права подлежат защите от любых посягательств государства. Идея свободы, прав человека в единстве с принципами разделения властей и федерализма составляет ее основные постулаты[11]. Следует особо отметить, что многие лидеры войны за независимость США после ее успешного завершения переехали в Европу, прежде всего – в охваченную революцией Францию; вместе с ними на «историческую родину» вернулись те либеральные идеалы, за которые сражались бывшие британские колонии. Не спроста во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. слышны отголоски колониальных хартий, Декларации независимости и многих других политико-правовых документов североамериканской революции.

Торжество конституционализма в США, Франции, Великобритании и последовавшее в ХIХ веке «триумфальное шествие» конституций по Европе закономерно повлекли за собой «укоренение» принципа свободы личности в качестве одного из базовых принципов любого цивилизованного государства. Вместе с тем, уже на ранних стадиях конституционализма произошло «расщепление» понятия свободы на два аспекта: свобода (англ. “liberty”) как основополагающий, абстрактный принцип, отражающий положение человека в обществе и государстве, и свобода (англ. “freedom”) как конкретная мера его возможного поведения. Одним из первых на «двойственность» свободы обратил внимание еще классик британского либерализма Дж. Ст. Милль, а на переломе ХIХ-ХХ вв. этот феномен четко охарактеризовал германский государствовед Г. Еллинек: «Существование ограничений, являвшихся особенно тягостными для индивида, исторически обусловило требование признания определенных прав свободы … При ближайшем рассмотрении нетрудно, однако, убедиться, что мы имеем дело не с отдельными правами, а только с особо признанными направлениями индивидуальной свободы, которая сама по себе едина и означает свободное от вмешательства государства состояние индивида»[12]. К сожалению, в русском языке, в отличие от английского, оба аспекта свободы имеют тождественное наименование, что вносит элемент неопределенности и дополнительные сложности для правоприменительной деятельности.

Анализ конституций «первого поколения» дает возможность утверждать, что на протяжении ХІХ века сформировался и получил нормативное закрепление определенный перечень гражданских свобод (“freedoms”), которые в совокупности давали представление о свободном положении человека в конституционном государстве (“liberty”).

К числу таковых можно отнести право на личную свободу и неприкосновенность, свободу слова и печати, свободу собраний, свободу вероисповедания (свободу совести), свободу обучения (свободу образования) и, наконец, свободу союзов (право на объединение). Первые три названные свободы наиболее часто встречаются в конституционных текстах; не даром именно о них говорит А.В. Дайси в своем классическом труде об основах государственного права Англии, иллюстрируя на их примере собственное концепцию господства права[13]. Вместе с тем, лучшие образцы европейских конституций (Конституция Норвегии 1814 г., Конституция Бельгии 1831 г., Конституция Румынии 1866 г. и др.) содержат более широкий перечень гражданских свобод, прибавляя к названным выше свободу передвижения и выбора места жительства, а также свободу петиций. Одновременно происходит постепенная детализация и конкретизация конституционно-правовых норм о свободах личности, их декларирование подкрепляется установлением институциональных и процессуальных гарантий реализации.

Обобщая итоги проведенного анализа, можно утверждать, что современное понимание человеческой свободы сложилось эволюционным путем. С этой точки зрения мировая история может быть разделена на три наиболее крупных этапа: 1) с античных времен до эпохи Возрождения – формирование общественно-политических и социально-экономических предпосылок свободы личности; 2) с эпохи Возрождения до времен буржуазно-демократических революций – формирование идеологических основ свободы личности; 3) со времен буржуазно-демократических революций до настоящего времени – формирование политико-правовых основ свободы личности. На содержании последнего этапа, и особенно – на его современной стадии, характеризующейся глобализацией политико-правовых процессов, сосредоточим свое внимание в следующей части нашего исследования.

1.2 Современное понимание права на свободу и неприкосновенность личности

Закрепляя право на личную неприкосновенность, Конституция РФ в ч. 1 ст. 22 использует формулировку «каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность». Всеобщая Декларация прав человека в ст. 3 говорит: «Каждый имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность». Но ни один из указанных документов не дает четкого определения «личной неприкосновенности. Что же представляет собой личная неприкосновенность?

В книге «Права человека» под редакции Е. А. Лукашевой право на личную неприкосновенность рассматривается в неразрывной связи с правом на свободу и понимается как право самостоятельно определять свои поступки, располагать собой, своим временем[14].

М. М. Утяшев рассматривает право на свободу и личную неприкосновенность как недопустимость произвольного вмешательства кого бы то ни было, в том числе государственных структур, в индивидуальную жизнь, в физическую или психическую самобытность лица[15].

Таким образом, многие современные ученые, исследуя право на личную неприкосновенность, рассматривают его в совокупности с правом на свободу, поскольку конституционно оба эти важнейших права закреплены в единой правовой формуле. Однако для определения права на личную неприкосновенность и сферы, на которую оно воздействует, необходимо выделить его из этой правовой формулы, определив основные признаки и содержание, вкладываемое законодателем.

Постатейный комментарий к Конституции РФ под ред. О. Е. Кутафина предлагает понимать право на личную неприкосновенность как недопустимость вмешательства извне в область индивидуальной жизнедеятельности личности, включающую в себя физическую (телесную) неприкосновенность и психическую неприкосновенность[16]. Подобное понимание представляется весьма обоснованным, поскольку имеет ряд преимуществ. Неприкосновенность рассматривается как «недопустимость вмешательства извне», что весьма емко определяет сущность данного понятия. Разграничение «физической» и «психической» неприкосновенности также имеет существенное значение, поскольку без «психической» составляющей определение было бы неполным.

Так, конституционно закрепленные права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ч.1 ст. 23), право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч.2 ст.23), а также право на неприкосновенность жилища стоят на страже частной сферы жизнедеятельности человека и, соответственно, являются конкретизирующими положениями права на обходимыми дляенности" положениями "лища ых и иных сообщений (ч.оей чести и доброго имени (ч.ветственно, пределы ее допустимличную неприкосновенность, выступая необходимыми условиями его гарантии.

Минусом данного определения видится привязка «недопустимости вмешательства» к «области индивидуальной жизнедеятельности личности». Предполагается, что термин «личность» выбран здесь не совсем удачно, поскольку это категория, обозначающая больше психологические свойства индивида, а не его социально значимые черты. Однако вполне возможны случаи, когда человек может быть лишен таких черт. Например, существуют люди, страдающие психическими заболеваниями, сопровождающимися обезличиванием или раздвоением личности, к которым данная терминология не применима. Это свидетельствует о необоснованно узком круге субъектов, к которым относится данное определение, потому что не каждый человек может являться личностью в полном смысле этого слова, и, соответственно, определенный круг субъектов выпадает из сферы действия данного права.

С учетом вышеизложенного можно определить личную неприкосновенность как недопустимость вмешательства извне в сферу индивидуальной жизнедеятельности человека, включающую в себя физическую и психическую неприкосновенность.

Законность и обоснованность ограничения неприкосновенности личности во многом зависят от установления и реализации совокупности соответствующих правовых гарантий неприкосновенности личности: международно-правовых, конституционных, уголовно-процессуальных, уголовно-правовых и гражданско-правовых гарантий которые, в силу значительного объема, выделены нами в отдельный параграф.

2. Правовые гарантии конституционного права на свободу и личную неприкосновенность

2.1 Международно-правовые гарантии права на свободу и личную неприкосновенность

В теории права под гарантиями прав человека и гражданина понимается система условий, средств и способов, обеспечивающих всем и каждому равные правовые возможности для выявления, приобретения и реализации своих прав и свобод. На наш взгляд, под правовыми гарантиями законности и обоснованности ограничения неприкосновенности личности следует понимать совокупность условий, средств и способов, установленных нормами международного, конституционного, уголовно-процессуального законодательства и иными законами, а также осуществляемая на их основе процессуальная деятельность, обеспечивающие личности охрану и защиту ее физической, нравственной и психической неприкосновенности, индивидуальной свободы, общей свободы действий и личной безопасности от произвольных посягательств в процессе возбуждения, расследования и рассмотрения уголовного дела.

Международное право оказывает в настоящее время все более сильное влияние на развитие национального, внутригосударственного права. Идея примата международного права влечет за собой обязанность государств следовать его демократическим принципам. Статья 15 Конституции РФ гласит: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Статья 17 Конституции РФ дополняет данное положение: "В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права". Таким образом, не может быть законным ограничение неприкосновенности личности, если оно производится вопреки таким принципам и нормам. Конкретными международно-правовыми гарантиями выступают многочисленные нормы права, регламентирующие неприкосновенность личности, которые упоминались нами выше, а также вся урегулированная этими нормами деятельность.

Однако не всегда содержание норм уголовно-процессуального законодательства соответствует содержанию соответствующей норме международного права. Так, например, согласно ст. 5 ч. 2 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждому арестованному незамедлительно сообщаются причины его ареста. При этом, исходя из грамматического толкования слова "причины", представляется, что под ними понимаются те самые конкретные фактические данные - веские доводы, которые в силу их наличия и вызвали с необходимостью следствие, т.е. применение меры пресечения. В развитие указанной нормы Конвенции, ч. 2 ст. 101 УПК РФ содержит норму о вручении копии постановления или определения о применении меры пресечения лицу, в отношении которого оно вынесено по его просьбе. Несоответствие данного положения норме международного документа прослеживается по двум пунктам. Во-первых, отсутствует императивность, присущая международной норме, о незамедлительности вручения копии постановления, определения. Во-вторых, само по себе ознакомление обвиняемого (подозреваемого) с постановлением, не содержащим непосредственно причины его заключения под стражей, является нарушением ст. 5 ч. 2 Конвенции, но вполне законно с точки зрения УПК РФ. Такая ситуация при ограничении конституционных прав граждан представляется недопустимой. Следователь должен разобраться в каждом уголовном деле, по которому обвиняемому избирается мера пресечения, настолько, чтобы совершенно ответственно и однозначно принять решение о применении этой меры. Все факты, положенные следователем в обоснование необходимости ограничения прав граждан, должны быть отражены в соответствующем постановлении. В противном случае необходимо признавать такое постановление незаконным, а следовательно, не имеющим силы. Закрепление данного положения позволит, во-первых, исключить случаи произвольного ограничения прав граждан, когда это не вызывается действительной необходимостью, во-вторых, повысить ответственность должностных лиц за принимаемые ими решения по применению той или иной меры пресечения и, в-третьих, обеспечить действенный прокурорский надзор за исполнением требований закона.

Международное сотрудничество в области прав человека можно рассмотреть в Приложении 2.

2.2 Конституционные гарантии

В свете расширенного толкования принципа неприкосновенности личности, в качестве конституционных гарантий неприкосновенности личности следует рассматривать ст.ст. 2, 6, 7, 15, 17-25, 41, 42, 45-52, 54, 55, 56, 80, 85, 114 Конституции РФ. Большую роль среди них в обеспечении законности и обоснованности ограничения неприкосновенности личности играют конституционные принципы. Те из них, которые имеют прямое отношение к уголовному судопроизводству, являются в то же время уголовно-процессуальными принципами. Поэтому они, во избежание повторов, будут рассмотрены нами ниже.

2.3 Уголовно-процессуальные гарантии

Процессуальные гарантии неприкосновенности личности представляют собой составную часть гарантий прав личности, единую систему мер и средств, предназначенных для охраны и защиты важнейших прав участников процесса.

Некоторые авторы различают понятие процессуальных гарантий в узком и широком смысле. В широком смысле под процессуальными гарантиями они понимают установленные процессуальным законом средства, которые обеспечивают правильное осуществление по каждому уголовному делу задач правосудия, т.е. гарантии правосудия; в узком смысле - это те установленные законом средства, которыми охраняются и обеспечиваются права и законные интересы участвующих в уголовном процессе лиц, т.е. гарантии личности. По мнению других, все процессуальные гарантии способствуют вынесению правильного приговора (и в этом смысле они являются гарантиями правосудия) и поэтому помогают невиновному обвиняемому избежать необоснованного осуждения (и в этом смысле являются гарантиями личности). Несомненно, подавляющее большинство норм уголовно-процессуального права направлено одновременно на защиту как личности, так и правосудия, между тем некоторые нормы отходят от общего правила и защищают интересы либо гражданина, либо правосудия.

Под гарантиями в уголовном процессе в научной литературе понимаются: а) нормы, предусматривающие уголовно-процессуальные права; б) процессуальные обязанности должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное судопроизводство; в) уголовно-процессуальный режим г) установленная законом система средств (правовые нормы, принципы, институты). Представляется верной последняя точка зрения.

В качестве процессуальных гарантий прав и законных интересов личности в правовой литературе рассматриваются 1) принципы уголовного процесса; 2) процессуальная форма судопроизводства; 3) закрепленные в законе права и обязанности участников уголовного процесса. Рассмотрим подробнее каждую группу гарантий применительно к неприкосновенности личности в уголовном процессе.

1) Концептуальную роль в обеспечении неприкосновенности личности играют назначение и принципы уголовного процесса. В ч. 1 ст. 6 УПК РФ в качестве одного из назначений уголовного судопроизводства прямо указывается: защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Причем каждый принцип уголовного судопроизводства воплощает такие обязанности лица, производящего дознание, расследование, прокурора, суда, которые в силу своего существа служат особо важными гарантиями прав и законных интересов обвиняемого и других лиц, участвующих в процессе. Все уголовно-процессуальные принципы неразрывно связаны между собой и образуют единую систему.

В немалой степени способствует законности и обоснованности ограничения неприкосновенности личности часть 4 ст. 7 УПК РФ, согласно которой все решения суда, судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными, а также требования статьи 9 УПК РФ об уважении чести и достоинства личности, запрете на применение насилия, пыток, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения. Кроме того, наиболее значимым является принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту. Согласно ст. 48 Конституции РФ, каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Признавая, что необходимость в защитнике может проявиться и в других случаях, Конституционный Суд в своем постановлении установил, что норма статьи 48 (часть 2) Конституции РФ определенно указывает на сущностные признаки, характеризующие фактическое положение лица, как нуждающегося в правовой помощи в силу того, что его конституционные права, прежде всего, на свободу и личную неприкосновенность ограничены, в том числе в связи с уголовным преследованием в целях установления его виновности.

Согласно УПК РФ, защитник допускается применительно к обвиняемому с момента предъявления обвинения, а применительно к подозреваемому, только при наличии какого-либо из перечисленных в ч. 3 ст. 49 оснований. Необходимо заметить, что защитник, допущенный к участию в деле для проверки законности и обоснованности применения принудительных мер, фактически наделяется правом оспаривать суть обвинения (подозрения), тогда как лицо, подозреваемое в совершении преступления, к которому принудительные меры (или меры, затрагивающие его права и свободы) не применяются, лишено такой возможности. Такое положение, на наш взгляд, неправомерно. Во-первых, от характера подозрения во многом зависит потенциальный объем последующего ограничения прав и длительность применения такого ограничения. При признании лица подозреваемым, у лиц, осуществляющих уголовное преследование, появляется сама возможность применения принудительных и ограничительных процессуальных мер, и участие на этом этапе защитника позволило бы сократить случаи необоснованного их применения. Во-вторых, само подозрение ограничивает права граждан (наносит урон их чести, достоинству), выделяет лицо из числа законопослушных граждан, ставит его особняком. Принцип презумпции невиновности как обязательное составляющее правового государства, должен, как нам представляется, предопределять следующую позицию: нет подозрения (обвинения) - нет защитника, есть подозрение (обвинение) - есть защитник.

Новый УПК РФ значительно расширил допуск защитника к участию в уголовном деле, в т.ч. в случаях осуществления иных мер процессуального принуждения или других процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 5 ч. 3 ст. 49). Однако расплывчатость и неконкретность формулировки "процессуальные действия, затрагивающие права и свободы подозреваемого" осложнит применение данной нормы на практике. Поэтому представляется целесообразным для усиления гарантий неприкосновенности личности установить возможность допуска защитника к делу с момента появления у лица статуса подозреваемого.

Немаловажное значение в уголовном процессе занимает вопрос о соотношении принципа публичности с правом личности на неприкосновенность. Хотя принцип публичности провозглашен как принцип, призванный охранять права и интересы потерпевшего, охранять защищаемые законом общественные интересы от каких бы то ни было посягательств, нельзя сказать, что указанный принцип полностью служит охране права личности на неприкосновенность. При публичном обвинении может нарушаться нравственная неприкосновенность лица, не желающего в силу каких-либо личных причин придавать огласке факт совершения преступления, в котором он явился потерпевшим. Кроме того, оно становится лицом, к которому, как к потерпевшему, может быть применено уголовно-процессуальное принуждение. Тем не менее, мы разделяем мнение о том, что "публичность как принцип уголовного процесса нельзя трактовать как активную защиту государства, общества от преступных посягательств вне зависимости от интересов отдельной личности, ибо невозможно проявлять заботу о благе государства и общества, игнорируя при этом интересы отдельной личности. Публичный интерес - это не только интерес государства и общества в целом, но и интерес личности.

Особое значение приобретает в связи с рассматриваемой проблемой принцип презумпции невиновности, сущность которого состоит в признании объективного правового положения невиновности лица, до вступления в законную силу вынесенного в отношении него обвинительного приговора. Важно, что человек, привлеченный в качестве обвиняемого (подозреваемого), остается для общества полноправным гражданином, освобожденным от обязанности претерпевать какие-либо неблагоприятные уголовно-правовые последствия. Однако принцип презумпции невиновности в ходе уголовного судопроизводства не препятствует применению к нему (обвиняемому, подозреваемому) мер уголовно-процессуального принуждения. Более того, это правило распространяется и на других участников уголовного процесса, чья виновность под сомнение вообще не ставится, но чьи права могут быть ограничены на основании закона. Такими участниками являются свидетели и потерпевшие.

Значение рассматриваемого принципа для охраны неприкосновенности личности состоит, прежде всего, в том, что он проводит четкую грань между ограничением прав личности как следствием наступления уголовно-правовой ответственности и ограничением прав личности как следствием необходимости принятия мер, обеспечивающих должное производство по делу. Принцип презумпции невиновности предполагает, что на свободе до суда должны находиться все обвиняемые, в отношении которых нет оснований для заключения под стражу, даже если им инкриминируется совершение особо тяжких преступлений. Главное, чтобы они не скрылись, не мешали следствию и не совершили нового правонарушения.

Принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела представляет собой важнейшую гарантию законного и обоснованного ограничения неприкосновенности личности в уголовном процессе. Данный принцип способствует снижению количества судебных и следственных ошибок, влекущих за собой нарушения прав личности. Известно, что при неправильно решенном вопросе о возбуждении уголовного дела, предъявлении обвинения, осуждении лица и т.п., любое ограничение прав личности будет не соответствовать требованиям как законности, так и обоснованности.

Далее, обязанность, адресованная суду, прокурору, органам предварительного следствия о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела, касается не только данных, непосредственно относящихся к предъявленному обвинению, но и в той же степени к обстоятельствам, которые ложатся в основу решения вопроса о применении той или иной меры уголовно-процессуального принуждения. При этом учитываются: тяжесть предъявленного обвинения, криминогенность личности обвиняемого (подозреваемого), его возраст, состояние здоровья, семейное положение, наличие или отсутствие постоянного места жительства и работы, поведение на следствии, признание вины, предыдущие судимости и т.д. Тем самым в каждом конкретном случае достигается требование обоснованности и необходимости ограничения неприкосновенности личности того или иного лица.

Принцип осуществления правосудия на началах равенства перед законом и судом. Сущность этого принципа состоит в том, что при рассмотрении уголовных дел в суде закон устанавливает один и тот же процессуальный порядок в отношении всех граждан, независимо от их происхождения, социального, должностного и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, языка, отношения к религии, рода и характера занятий, места жительства и других обстоятельств.

Среди важнейших факторов обеспечения неприкосновенности личности особое место занимает "надлежащая правовая процедура" - процессуальная форма уголовного судопроизводства. И.А. Либус отмечает, что процессуальная форма обеспечивает наиболее целесообразный и наиболее эффективный порядок исследования обстоятельств дела и выяснения истины во всех стадиях процесса. Установленные четкие порядок, основания и условия применения мер, ограничивающих права лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, обеспечивают охрану и защиту неприкосновенности личности от произвольных посягательств.

В плане уголовно-процессуальной формы меры пресечения должны использоваться лишь в строгом соответствии с их целевым назначением, при наличии установленных законом оснований и с соблюдением надлежащей правовой процедуры. Любое отступление от этой формы, игнорирование или нарушение правил УПК, в которых соответствующий порядок закреплен, влечет за собой нарушение гарантированных законом прав и интересов участников процесса.

То значение, которое придается соблюдению процессуальной формы правосудия, обусловливается тем, что она создает для органов следствия, прокуратуры и суда все условия для наиболее правильного и эффективного обеспечения прав личности и правомерности их ограничения.

Уголовно-процессуальными гарантиями неприкосновенности личности в большой степени служат соответствующие обязанности лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда, а также права обвиняемого (подозреваемого), права и обязанности защитника, обязанности эксперта, свидетеля, потерпевшего, переводчика и т.д.

Согласно нормам УПК РФ уполномоченные должностные лица в ходе осуществления уголовного судопроизводства обязаны: разрешать вопросы уголовного дела в пределах своей компетенции (ч. 1 ст. 144, ч. 1 ст. 146, ч. 2 ст. 406 и др.); осуществлять свои полномочия беспристрастно, объективно (ст.ст. 66 - 68, п. 1 ч. 5 ст. 327, ст. 332, ч. 5 ст. 340 и др.); мотивировать принимаемые в пределах своей компетенции постановления, определения, приговор (ч. 4 ст. 7, ч. 2 ст. 92, ч. 3 ст. 108, ч. 4 ст. 165, ч. 7 ст. 246, ст. 305, ст. 307 и др.); соблюдать сроки совершения соответствующих процессуальных действий (ч. 1 ст. 10, ст.ст. 92, 109, 121, 124, 129, 162 и др.).

З.Ф. Коврига к уголовно-процессуальным гарантиям относит также установленные законом средства, которыми пресекаются нарушения, восстанавливаются нарушенные права и оказывается воздействие на лиц, допустивших нарушение прав и законных интересов личности.375 Такие гарантии предусмотрены УПК РФ в ст.ст. 34, 37, 117, ч. 5 ст. 146, ст. 409 и др. В свою очередь, лица, вовлеченные в орбиту уголовного судопроизводства, наделяются большим объемом прав, позволяющим им эффективно защищать свои интересы (ст.ст. 11, 42 - 60 УПК и др.).

В системе гарантий законности и обоснованности ограничения неприкосновенности личности в уголовном процессе немаловажное значение имеет деятельность адвокатов.

В течение последних лет в Российской Федерации образовались альтернативные адвокатские организации, которые широко осуществляют правоохранительные функции, в том числе посредством участия адвокатов в уголовном процессе. Также создаются и действуют многочисленные организации юристов и адвокатов, которые не наделены правом заниматься адвокатской практикой, однако их значение в развитии общественного правосознания, выдвижении предложений по улучшению юридической помощи гражданам велико. Обеспечение соблюдения прав подзащитных при применении мер уголовно-процессуального принуждения является одним из вопросов, которому адвокатами придается большое значение.

2.4 Уголовно-правовые гарантии

Обеспечивая охрану важнейших общественных отношений и прав, Уголовный кодекс РФ содержит статьи, устанавливающие уголовную ответственность за преступления против жизни, здоровья, против личной свободы, против чести и достоинства, против половой неприкосновенности и половой свободы личности, против личной собственности. Глава 19 УК РФ полностью посвящена преступлениям против конституционных прав и свобод граждан. Важнейшей гарантией для защиты прав и законных интересов личности является уголовная ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 229 УК РФ), незаконного задержания, заключения под стражу или содержания под стражей (ст. 301 УК РФ), принуждения к даче показаний (ст. 302 УК РФ), фальсификации доказательств (ч. 2 ст. 303 УК РФ), вынесения заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ). Субъектами этих преступлений являются лица, обладающие правом применения уголовно-процессуального принуждения - судьи, прокуроры, следователи, лица, осуществляющие дознание, начальники мест содержания под стражей (в части незаконного содержания под стражей).

2.5 Гражданско-правовые гарантии

Гражданский кодекс РФ содержит гарантии неприкосновенности личности в части обязательств, возникающих из причинения вреда (ст. 1070). Согласно этой статье, гражданско-правовые гарантии включают в себя ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в результате незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, возможность возмещения такого вреда за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.379

По смыслу ст. 12, 15, 16, 150-152 ГК РФ незаконно арестованный и содержащийся под стражей может претендовать на компенсацию морального вреда и возмещение убытков от противоправного применения данной меры пресечения. Постановлением Пленума Верховного Суда РФ "О судебном приговоре" от 26 апреля 1996 г. разъяснено, что при вынесении оправдательного приговора в соответствии с положениями ст.ст. 1070, 1100 ГК РФ оправданному объясняется его право на возмещение вреда и компенсацию морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности.

Система гарантий неприкосновенности личности не ограничивается вышеперечисленными принципами и нормами, а представляет собой обширную социально-правовую систему, в которую входят также политические, экономические, социальные, этические и иные гарантии. В этой системе правовые средства защиты выступают той необходимой основой, которая непосредственно обеспечивает законность и обоснованность ограничения неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве. В целом, вопрос установления и закрепления в законе гарантий осуществления прав и законных интересов личности не менее значим, чем вопрос установления и законодательного закрепления самих прав и свобод. "Права и свободы личности могут быть действенно ограждаемы от незаконных или произвольных ограничений путем предоставления личности: а) гарантий и б) средств правовой защиты на национальном, региональном и международном уровне".

Простое провозглашение прогрессивных идей ничего не дает без установления эффективных гарантий, приводящих эти идеи в действие. Только разработка и закрепление в законодательстве разнообразных гарантий дает возможность с высокой степенью законности и эффективности решать стоящие перед уголовным судопроизводством задачи по быстрому и полному расследованию преступлений; позволяет вести речь о построении правового государства, где личность провозглашается высшей ценностью. Исследование данного вопроса должно быть направлено как на дальнейшую разработку и законодательное закрепление гарантий, охраняющих права личности, так и на проблему соблюдения их на практике.

Заключение

Содержание права на неприкосновенность личности в юридической литературе трактуется по-разному. В государствоведческой, уголовно-процессуальной литературе неприкосновенность личности традиционно трактуют как гарантию от необоснованных арестов и задержаний. Неприкосновенность личности может быть нарушена не только судебноследственным произволом, но и иными способами: нанесение побоев, незаконное ограничение индивидуальной свободы и т.д.

Широкое понимание неприкосновенности личности связано с тем, что за индивидом признается право не только на физическую (телесную), но и на психическую и моральную неприкосновенность. Следствием этого, отмечают в литературе, является включение в, понятие права на неприкосновенность личности нарушение почти всех видов личных неимущественных прав, в том числе и имущественных.

Неприкосновенность личности, как социальное благо, означает недопустимость противоправного посягательства на личность гражданина путем физического, психического, юридического или иного социального воздействия. Ее значение определяется тем, что речь идет об обеспечении защищенности личности от всяких незаконных посягательств. Любой гражданин вправе всюду чувствовать себя свободным, равноправным и абсолютно безопасным. Общество должно гарантировать безопасность передвижения, поступков, деятельности граждан в рамках закона.

Как мы уже отметили, право на неприкосновенность личности возникает с момента рождения. Поэтому оно не может быть характеризовано только лишь как гарантия от необоснованного ареста. Это ведет к ограничению, ущемлению его гражданских, личных и иных прав. Никто не имеет права беспомощное состояние другого использовать в свою пользу и во вред потерпевшему.

Право на свободу и личную неприкосновенность нашло свое конституционное закрепление. Так в соответствии с Конституцией РФ, свобода и неприкосновенность личности человека и гражданина отражает не только состояние того, кто не находится в заключении, в неволе, но и известную личную независимость, отсутствие произвольных стеснений и ограничений поведения человека в самых разнообразных сферах его жизнедеятельности.

Право на личную свободу означает соответствующую меру возможного и юридически дозволенного поведения гражданина распоряжаться собой, своими поступками и временем. Как и любое иное субъективное право, право на личную свободу не существует вне каких-либо ограничений. Однако, последние могут устанавливаться только законом и в порядке, им же предусмотренном.

Право на личную неприкосновенность в объективном смысле - это совокупность гражданско-правовых норм, предусматривающих недопустимость всякого посягательства на личность со стороны кого-либо, за исключением случаев, предусмотренных законом. Личная (физическая, телесная) неприкосновенность выступает в качестве объекта самостоятельной правовой охраны, так как ее нарушение может быть не сопряжено с причинением вреда жизни или здоровью. Так, незаконный обыск, незаконное освидетельствование, получение образцов для сравнительного исследования хотя и не причиняют какого-либо ущерба здоровью и не содержат угрозу жизни лица, но нарушают его личную неприкосновенность.

Ограничение свободы и личной неприкосновенности допустимо только в случаях, прямо предусмотренных законом. Любые иные действия государственных органов, должностных лиц или отдельных граждан, ограничивающие личную неприкосновенность человека, являются нарушением соответствующих прав, влекущим наступление правовых последствий, в том числе гражданско-правовых.

Глоссарий

Список использованных источников

Нормативные правовые акты

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.). Текст Конституции опубликован в Российской газете от 25 декабря 1993 года.

Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 №63-ФЗ (ред. от 03.06.2009) // «СЗ РФ» 17.06.1996, №25.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001 №174 – ФЗ (ред. от 28.04.2009) // «Российская газета», №249, 22.12.2001.

Научная и учебная литература

1.    Азаров А.Я. Права человека. – М.: Новое знание, 1995.

2.    Гоббс Т. Избранные произведения. В 2-х тт. Т.2. – М.: Мысль, 1964.

3.    Дайси А.В. Основы государственного права Англии. – Пер. с англ. – М.: Типогр. Т-ва И.Д. Сытина, 1907.

4.    Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 17879 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под общ. ред. Л.А. Окунькова. – М.: Изд. гр. ИНФРА-М – НОРМА, 1997.

5.    Еллинек Г. Общее учение о государстве. – СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004.

6.    Конституционное право России: Учебник для вузов. Изд. 2-е перераб. и доп. / Под ред. Козловой Е., Кутафина О. – 2008.

7.    Лукашева Е.А. Права человека и принципы глобализации современного мира. Изд. «Норма», 2007.

8.    Локк Д. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Мысль, 1988.

9.    Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Пер. с франц. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007.

10.  Мир философии. Ч. 2. – М.: Политиздат, 1991.

11.  Монтескье Ш. Избранные произведения. – М.: Госполитиздат, 1955.

12.  Монтескье Ш. О духе законов // Правовая мысль: Антология / Авт.-сост. В.П. Малахов. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003.

13.  Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права // Авт.-сост. В.П. Малахов. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003.

14.  Теория права и государства / Под ред. Г.Н. Манова. – М.: БЕК, 1996

15.  Утяшев М.М. Права человека в России: состояние и перспективы: Учебное пособие. – 2008.

Список сокращений

ГК РФ – Гражданский кодекс РФ

МВД - Министерство внутренних дел ОВД - отдел внутренних дел ООН - организация объединенных наций РСФСР - Российская союзная федеративная социалистическая республика РФ - Российская федерация СМИ - средства массовой информации УВД - управление внутренних дел УИК - уголовно-исполнительный кодекс УК - уголовный кодекс УПК - уголовно-процессуальный кодекс

[1] Азаров А.Я. Права человека. – М.: Новое знание, 1995. – С.12-23.

[2] Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Пер. с франц. – Екатеринбург: У-Фактория, 2007. – С.342.

[3] Мир философии. Ч. 2. – М.: Политиздат, 1991. – С. 175.

[4] Гоббс Т. Избранные произведения. В 2-х тт. Т.2. – М.: Мысль, 1964. – С.241.

[5] Локк Д. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Мысль, 1988. – С. 292.

[6] Локк Д. Сочинения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Мысль, 1988. – С. 349.

[7] Монтескье Ш. Избранные произведения. – М.: Госполитиздат, 1955. – С. 288-289

[8] Монтескье Ш. О духе законов // Правовая мысль: Антология / Авт.-сост. В.П. Малахов. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. – С.212.

[9] Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 17879 г. // Конституции государств Европейского Союза / Под общ. ред. Л.А. Окунькова. – М.: Изд. гр. ИНФРА-М – НОРМА, 1997. – С.685.

[10] Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или принципы политического права // Авт.-сост. В.П. Малахов. – М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. – С.220-221.

[11] Теория права и государства / Под ред. Г.Н. Манова. – М.: БЕК, 1996. – С.23.

[12] Еллинек Г. Общее учение о государстве. – СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. – С.406.

[13] Дайси А.В. Основы государственного права Англии. – Пер. с англ. – М.: Типогр. Т-ва И.Д. Сытина, 1907. – С.234-323.

[14] Лукашева Е.А. Права человека и принципы глобализации современного мира. Изд. «Норма», 2007. С. 76.

[15] Утяшев М.М. Права человека в России: состояние и перспективы: Учебное пособие. – 2008. С.С.5.

[16] Конституционное право России: Учебник для вузов. Изд. 2-е перераб. и доп. / Под ред. Козловой Е., Кутафина О. – 2008. С.289.