Дипломная работа: Уголовно-противоправная сущность хулиганства

Дипломная работа: Уголовно-противоправная сущность хулиганства

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О БОРЬБЕ С ХУЛИГАНСТВОМ

1.1 Краткий исторический очерк развития законодательства об ответственности за преступления, посягающие на общественную безопасность

1.2 Институт «хулиганства» в истории уголовного права России

ГЛАВА 2. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ХУЛИГАНСТВА

2.1 Понятие и уголовно-правовой анализ состава хулиганства

2.2 Квалифицированное хулиганство (по ч.2 ст. 213 УК РФ)

2.3 Анализ Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений"

ГЛАВА 3. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСУ РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ХУЛИГАНСТВО

3.1 Проблемы квалификации хулиганства

3.2 Проблемы квалификации признака вооруженности в составе хулиганства

3.3 Проблемы квалификации хулиганства и экстремистских действий

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ПРИЛОЖЕНИЕ

Актуальность темы представленной к защите дипломной работы обуславливается тем, что противодействие хулиганству является одним из наиболее спорных вопросов в уголовно-правовой охране российского общества. В размышлениях о сущности хулиганства как явления можно предполагать, что стержневой сутью его является насилие над личностью, а уже через публичность такого насилия - над обществом и его нормами, которое все это вынуждено воспринимать. Вместе с тем можно с очевидностью утверждать, что хулиганство в целом свойственно обществу, оно связано с общественной формацией и может восприниматься последней как нарушение правил (моральных, нравственных) и норм (в т.ч. и правовых), культуры жизни общества. Только введение данных правил и норм в качестве приоритетных для конкретного государства в смысле соблюдения их конкретным гражданином позволяет оценить реакцию государства на такое явление и воспринять его опасность как опасность для государства в целом.

Для уяснения антисоциальной и уголовно-противоправной сущности такого общественного явления, как "хулиганство", необходимо исходить не только и не столько из его формулы, содержащейся в уголовном законе, а из понимания его как антиобщественного (асоциального) и личностного явления, позволяющего изучить те сущностные общественные отношения и связи, которые и должны подвергаться уголовно-правовой охране, выявить суть уголовно-правовой противоправности и общественной опасности хулиганства.

Социальная обусловленность и эффективность уголовного закона представляют собой обширную проблему, которая может быть исследована в различных аспектах и направлениях, но в основном она ориентирует на установление и изучение факторов, влияющих на создание норм и институтов уголовного законодательства и на их эффективность. В этом смысле такое понимание хулиганства представляется нам общим, первичным, а существующая настоящая уголовно-правовая форма - особенным, или вторичным. Поэтому рассмотрение их в сочетании позволит "увидеть" ожидаемое обществом государственное влияние на такие нарушения общественных отношений и существующую государственную политику в этом отношении, понять, насколько они соответствуют друг другу. Данный подход, кроме того, позволит ответить на такие немаловажные вопросы, как: "отражает ли нынешняя форма уголовно-правового запрета хулиганства реалии развития государства и общества?" и "какие именно общественные отношения, нарушение которых относится к хулиганству, нужно защищать посредством уголовно-правовых норм, какое социальное благо действительно страдает или подвергается опасности от преступного воздействия?". Что же представляет собой этот сложный социальный феномен "хулиганство" как антиобщественное явление, что же социально обусловливает его общественную опасность и уголовно-правовую противоправность? Каковы проблемы квалификации хулиганства в рамках УК РФ? Вот далеко не полный перечень вопросов на которые предстоит найти ответ в рамках данного дипломного исследования.

Объект работы - уголовно-правовые отношения, связанные с реализацией уголовной ответственности за хулиганство по ст. 213 УК РФ.

Предмет работы – хулиганство как преступление, выражающееся в грубом нарушении общественного порядка и явном неуважении к обществу, а также проблемы квалификации хулиганства в правоприменительной практике.

Цель работы - проанализировать историю развития уголовного законодательства об ответственности за хулиганство, а также раскрыть сущность и особенности квалификации данного преступления по УК РФ 1996 года.

Задачи работы:

1.         Проанализировать развитие норм уголовного законодательства об ответственности за хулиганство.

2.         Проанализировать уголовно-правовую характеристику хулиганства в рамках УК РФ 1996 года.

3.         Проанализировать квалифицирующие признаки хулиганства.

4.         Исследовать особенности квалификации хулиганства по ст. 213 УК РФ и раскрыть его отличия от смежных преступлений.

Структура работы включает в себя введение, две главы и заключение. Первая глава работы посвящена анализу истории развития уголовного законодательства об ответственности за хулиганство. Во второй главе работы раскрываются уголовно-правовая характеристика хулиганства по УК РФ 1996 года. Заключительная глава работы посвящена анализу проблем квалификации хулиганства в правоприменительной практике.

При написании работы применялись и использовались наиболее распространенные методы исследований: исторический метод, формально-юридический метод, метод сравнительного исследования, анализ и синтез законодательства и практики.

При этом работа основана на исследовании современных учебников и пособий по уголовному праву, отдельных публикаций правоведов и юристов в периодических юридических изданиях, комментариях к УК РФ, материалах судебной практики, изучении научной литературы в рамках темы.

Следует выделить таких авторов, как Андреева Л., Боровиков В.Б., Гаухман Л. Д., Зарубин В.И., Красиков . А., Кириченко В.Ф., Куринов Б.А., Малинин В.Б., Морозова Т., Овчинникова Г., Парфенов А.Ф., Рарог А.И., Рыжаков А.П. Ткачевский Ю.М., Трайнин А.Н., Тяжкова И.М., Фаткуллина М., Шапошников В. Н., Шарапов Р., Шинкарук В.М. и др.

1.1 Краткий исторический очерк развития законодательства об ответственности за преступления, посягающие на общественную безопасность

Уголовное законодательство Российской империи второй половины XIX - начала ХХ в., в частности, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. и Уголовное уложение 1903 г., в отличие от уголовно-правовых систем Германии, Голландии и некоторых других стран, не выделяло самостоятельного раздела или главы, где были бы сосредоточены нормы об ответственности за деяния, аналогичные тем, которые предусмотрены в гл. 24 разд. IХ УК 1996 г. (преступления против общественной безопасности).

Однако это не означает, что уголовное законодательство Российской империи не содержало ответственности за преступления, аналогичные тем, которые установлены в гл. 24 УК РФ. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в ред. 1885 г. в различных разделах, главах и отделениях предусматривало достаточно большое число норм о деяниях, относимых в настоящее время к числу общеопасных преступлений[1].

Например, в ст. 269 (ч. 1) главы первой "О сопротивлении распоряжениям правительства и неповиновении установленным от оного властям" раздела четвертого "О преступлениях и проступках против порядка управления" предусматривалась ответственность за устройство, подговор к устройству или участие в публичном скопище, сопровождавшемся насилием или угрозой над личностью, похищением, самовольным завладением, истреблением или повреждением чужого имущества, вторжением в чужое обитаемое здание либо иное помещение, огороженное место или усадьбу, а равно руководство совершением указанных действий или подстрекательство к ним (аналог современного понятия "массовые беспорядки"). В ст. 867-869 (ч. 1) отделения шестого "О нарушении правил, установленных для продажи, хранения и употребления веществ ядовитых и сильнодействующих" главы первой "О преступлениях и проступках против постановлений, ограждающих народное здравие" раздела восьмого "О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния" предусматривалась ответственность за нарушение правил обращения с ядовитыми и сильнодействующими веществами. В ст. 922-931 отделения первого "О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательства" главы третьей "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за организацию и участие в шайке для разбоев, зажигательства, краж и т.д. (некий аналог современного бандитизма). Аналогичная по содержанию норма предусматривалась и в отделении первом главы третьей "О похищении чужого имущества" раздела двенадцатого "О преступлениях и проступках против собственности частных лиц".

«Последним в истории Российской империи фундаментальным законодательным актом в сфере уголовного права было Уголовное уложение от 22 марта 1903 г.»[2]. Оно существенно отличалось от предыдущих законодательных актов не только по технико-юридическому изложению, но и по содержательной стороне. Уложение вводилось в действие постепенно по отдельным главам и даже по отдельным статьям. В нем также предусматривались отдельные нормы об общеопасных преступлениях. Так, в главе пятой "О смуте" в ст. 120-123 устанавливалась ответственность за организацию и участие в публичных скопищах. В соответствии со ст. 121 к ответственности привлекался виновный в участии в публичном скопище, заведомо собравшемся с целью выразить неуважение верховной власти или порицание установленных законами основными образа правления или порядка наследия престола, или заявить сочувствие бунту или измене, или лицу, учинившему бунтовщическое или изменническое деяние, или учению, стремящемуся к насильственному разрушению существующего в государстве общественного строя, или последователю такого учения.

В ст. 279 главы двенадцатой "О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие" предусматривалась ответственность за участие в шайке, составившейся в различных целях, и в том числе для воровства, разбоев, вымогательств или мошенничества, для повреждений чужого имущества, приобретения, принятия на хранение, сокрытия, заклада или сбыта чужого имущества, добытого заведомо посредством преступного деяния, а также за дачу пристанища заведомо участнику такой шайки или доставление средств для учинения преступных деяний. В этих случаях, если виновный не подлежал за преступное деяние, шайкой учиненное, более строгому наказанию, он наказывался заключением в исправительный дом. Такому же наказанию подлежал виновный в том, что давал пристанище заведомо участнику такой шайки или доставлял средства для учинения преступных деяний.

«До 1917 г. уголовное законодательство об ответственности за общеопасные преступления не подвергалось каким-либо изменениям»[3].

В первые годы советской власти не существовало кодифицированного уголовного законодательства, и ответственность за наиболее тяжкие преступления предусматривалась декретами. Однако подходы законодателя к оценкам деяний и, главное, к описанию конкретных составов были различны. Так, ответственность за бандитизм в современном его понимании предусматривалась Декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. "Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении". В этом Декрете не только названо такое преступление, как бандитизм, но и впервые дано описание признаков состава: "участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее". Ответственность за организацию скопища, участие в нем и подстрекательство к нему не предусматривалась. Однако встречается упоминание о другом деянии - о "погромах". В одном из первых воззваний Военно-революционного комитета Петрограда говорилось: "Воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться. Виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы военно-революционным судом". Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., как первый кодифицированный уголовно-правовой акт Советского государства, предусмотрел специальную гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В статьях данной главы Уголовного кодекса предусматривалась ответственность за следующие деяния: приготовление, хранение и сбыт ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то право (ст. 215); неизвещение подлежащих властей со стороны лиц, к тому обязанных, о случаях заразных болезней или падежа скота (ст. 216); неисполнение или нарушение при производстве строительных работ установленных законом или обязательным постановлением строительных, санитарных и противопожарных правил (ст. 217); неисполнение или нарушение правил, установленных законом или обязательным постановлением для охраны порядка и безопасности движения по сухопутным, водным и воздушным путям сообщения (ст. 218); неисполнение законного распоряжения или требования находящегося на посту органа милиции, военного караула, а равно всяких других властей, призванных охранять общественную безопасность и спокойствие (ст. 219); хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения (ст. 220); нарушение иных правил (ст. 221).

Понятие "массовые беспорядки" впервые было дано в ст. 75 УК 1922 г.: "Участие в массовых беспорядках всякого рода, как-то: погромах, разрушении путей и средств сообщения, освобождении арестованных, поджогах и т.п., если при этом участники беспорядков были вооружены. В соответствии со ст. 34 УК 1922 г. пределы лишения свободы устанавливались от 6 месяцев до 10 лет.

По ст. 77 УК 1922 г. наказывалось: "Участие в беспорядках, не отягченных преступными деяниями, указанными в ст. 75, но сопряженных с явным неповиновением законным требованиям властей или побуждением их к исполнению явно незаконных требований, хотя бы неповиновение выразилось только в отказе прекратить угрожающее общественной безопасности скопление". Более точно было сформулировано понятие "бандитизм".

Уголовный кодекс 1926 г. сохранил в целом такие же подходы к классификации Особенной части, как и УК 1922 г.[4]. В уточненном наименовании предусматривалась и гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок", в которой первоначально содержалось 14 составов преступлений, в том числе нарушение правил обращения с сильнодействующими ядовитыми веществами (ст. 179), взрывчатыми веществами, снарядами, огнестрельным и холодным оружием, легковоспламеняющимися веществами и предметами и едкими веществами (ст. 182), нарушение правил об установке механических двигателей (ст. 189).

С изданием в 1927 г. Положения о преступлениях государственных ответственность за бандитизм (cт. 17) и массовые беспорядки (ст. 16) стала регулироваться этим общесоюзным законом. Впоследствии в Положение и, соответственно, в уголовные кодексы был внесен еще ряд норм: ст. 59 (тайное или открытое похищение огнестрельного оружия, частей к нему и огневых припасов), ст. 59.3б, 59.3в, 59.3г, 75.1, 75.4 (транспортные преступления), ст. 108.1 (нарушение правил безопасности производства).

До конца 50-х годов законодательные формулировки анализируемых преступлений, за исключением хулиганства, не подвергались каким-либо изменениям, чего нельзя сказать о позициях судебной практики. Следующий этап в развитии законодательства об уголовной ответственности за общеопасные преступления связан с принятием 25 декабря 1958 г. Закона СССР "Об уголовной ответственности за государственные преступления". В разделе "Иные государственные преступления" Закона содержались нормы, которые устанавливали ответственность за такие общеопасные деяния, как бандитизм (ст. 14) и массовые беспорядки (ст. 16). Впоследствии эти нормы текстуально без изменений были восприняты Уголовным кодексом 1960 г.

В ст. 14 Закона (ст. 77 УК 1960 г.) бандитизм определялся как организация вооруженных банд с целью нападения на ими нападениях. Наказание за него предусматривалось в виде лишения свободы на срок от 3 до 15 лет с конфискацией имущества и со нападения вооруженной банды. Кроме того, в Законе отсутствуют указания на остановки поездов и разрушение железнодорожных коснулись и основных признаков бандитизма: понятия банды и ее вооруженности.

В последующие годы (1962, 1982, 1993, 1994) редакция ст. 77 УК изменялась и в конечном итоге бандитизм определялся как: "Организация вооруженных банд с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях[5]". Было исключено указание на ссылку как меру дополнительного наказания.

Массовые беспорядки, согласно ст. 16 Закона (ст. 79 УК 1960 г.), формулировались как организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти. Представляют интерес тенденции конструирования системы преступлений против общественной безопасности в 40-х и 50-х годах. Так, при подготовке проекта Уголовного кодекса СССР норму о бандитизме, обязательным признаком которого был подрыв советской власти (ст. 79), предполагалось расположить в главе первой "Государственные преступления", в то время как об общеуголовном бандитизме и массовых беспорядках в проекте вообще не упоминалось. В Уголовном кодексе 1960 г., как и в кодексах 1922 и 1926 гг., была выделена специальная гл. 10, в которой наряду с другими деяниями предусматривалась ответственность за отдельные виды преступлений против общественной безопасности. При этом общественная безопасность по-прежнему выступала в качестве составной части объединенного объекта под наименованием "отношения общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения", а не самостоятельного родового объекта охраны. Однако в отличие от предыдущих кодексов в наименовании главы Кодекса 1960 г. общественная безопасность была поставлена уже на первое место. Это свидетельствовало об усилении внимания к проблемам охраны общественной безопасности как наиболее важным из перечисленных в наименовании главы социальных ценностей.

К числу общеопасных преступлений, ответственность за которые устанавливалась в гл. 10 УК 1960 г., относились три группы деяний:

1) преступления, нарушающие общие правила безопасности,

2) преступления, нарушающие специальные производственные правила безопасности,

3) транспортные преступления.

Кроме того, в данной главе предусматривался и ряд деяний, посягающих на общественный порядок: хулиганство (ст. 206); угроза убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества (ст. 207); приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208); систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством (ст. 209 - исключена 5 декабря 1991 г.); злостное уклонение от выполнения решения о трудоустройстве и прекращении паразитического существования (ст. 209.1 - введена 25 февраля 1970 г., исключена 7 августа 1975 г.); вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность (ст. 210); доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (ст. 210.1 - введена 30 ноября 1972 г.), вовлечение несовершеннолетних в немедицинское потребление лекарственных и других средств, влекущих одурманивание (ст. 210.2).

«Новый импульс уголовно-правовое регулирование охраны общественной безопасности получило в начале 80-х годов, когда процесс внутригосударственного законотворчества был напрямую связан с активизацией процесса развития международного уголовного права»[6]. В это время наиболее опасным преступлением, затрагивающим совместные интересы различных государств, становится терроризм, и поэтому к нему прежде всего обращается международное сообщество.

Первые попытки сформулировать понятие "терроризм" предпринимались на международных конференциях по унификации уголовного законодательства - III (Брюссель, 1930 г.) и IV (Париж, 1931 г.). Однако выработано оно было только в 1934 г. на V Мадридской конференции, где терроризм характеризовался как: "Применение какого-либо средства, способного терроризировать население, в целях уничтожения всякой социальной организации". Женевская конвенция о предупреждении и наказании терроризма, подписанная 20 государствами 16 ноября 1937 г., определяла терроризм как: "Преступные действия, направленные против государства, цель или характер которых состоят в том, чтобы вызвать ужас у определенных лиц или среди населения" (ст. 1).

В послевоенные годы борьба с терроризмом осуществлялась не только в рамках регионального сотрудничества, но и с участием ООН. За 50 послевоенных лет было принято более 10 конвенций, прямо или косвенно затрагивающих различные аспекты борьбы с терроризмом, в том числе Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 г.. Одними из последних международно-правовых актов являются Международная конвенция ООН от 15 декабря 1997 г. "О борьбе с бомбовым терроризмом" и Договор о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом, заключенный 4 июня 1999 г. в Минске.

Поскольку СССР в свое время присоединился к соответствующим международным документам, постольку с некоторым запозданием в Уголовный кодекс 1990 г. Федеральным законом от 1 июня 1994 г. были введены ст. 213.3 и 213.4, которые установили ответственность за терроризм и заведомо ложное сообщение об акте терроризма. В соответствии со ст. 213.3 терроризм определялся как: "Совершение в целях нарушения общественной безопасности либо воздействия на принятие решений органами власти взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба, а равно наступления иных тяжких последствий (терроризм)". Квалифицированным видом были: "Те же действия, если они причинили значительный имущественный ущерб, либо привели к наступлению иных тяжких последствий, либо совершены организованной группой". Особо квалифицированным видом признавались: "Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие смерть человека". Наказание за терроризм также устанавливалось различное: по ч. 1 - в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет, по ч. 2 - от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а по ч. 3 - от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества. Согласно примечанию к этой статье: "Лицо, участвовавшее в подготовке акта терроризма, освобождается от уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным образом способствовало предотвращению акта терроризма".

Захват заложников и угон воздушного судна первоначально рассматривались как конкретные формы проявления терроризма, однако по мере распространенности этих преступлений и международного опыта борьбы с ними международное сообщество посредством принятия различных соглашений стало предоставлять им статус самостоятельных преступлений. 17 декабря 1979 г. Генеральная Ассамблея ООН Резолюцией 34/146 приняла Конвенцию о борьбе с захватом заложников. Согласно ст. 1 этой Конвенции: "Любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждения или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как заложник) для того, чтобы заставить третью сторону, а именно, государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц, совершить либо воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложников, совершает преступление, именуемое захватом заложников по смыслу настоящей Конвенции".

23 октября 1990 г. Верховный Совет СССР принял Закон "Об уголовной ответственности за блокирование транспортных коммуникаций и иные незаконные действия, посягающие на нормальную и безопасную работу транспорта". Вопреки установленной до этого практике данный Закон не был ратифицирован Верховным Советом РСФСР и, соответственно, не был включен в Уголовный кодекс. Однако в соответствии с п. 2 постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" на территории Российской Федерации до принятия соответствующих законодательных актов РФ нормы бывшего Союза ССР применялись в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и указанному Соглашению. Закон СССР в части угона воздушного судна противоречил ст. 213.2 УК, поэтому он не мог применяться к случаям угона воздушного судна. В остальном данный Закон мог применяться на территории Российской Федерации.

1.2 Институт «хулиганства» в истории уголовного права России

Борьба с преступлениями, посягающими на общественный порядок, имеет многовековую историю. Еще в Соборном уложении 1649 года существовал ряд статей, которые устанавливали уголовную ответственность за подобные деяния. Так, в статье 7 гл.XXII устанавливалась ответственность за "мучителское надругательство". Статья 17 этой же главы гласила: "А будет кто с похвальбы, или с пьянства, или умыслом наскачет на лошади на чью жену, и лошадью ея стопчет и повалит, и тем ея обесчестит, или ея тем боем изувечит..."[7]. Однако в то время еще не существовало четкого определения общественного порядка, поэтому в подавляющем большинстве случаев деяния не дифференцировались в зависимости от умысла. Можно лишь весьма условно считать, что слова "с похвальбы, или с пьянства, или умыслом", по сути, свидетельствуют о наличии в действиях лица хулиганских побуждений, хотя в современной трактовке умысел - несколько иная категория, посредством которой определяется форма вины.

В документе, именуемом "Устав благочиния, или полицейский", который 8 апреля 1782 г. был утвержден Императрицей Екатериной II, содержался прямой запрет "учинить уголовныя преступления противу народной тишины" (ст.230), хотя в перечне деяний содержались и не имевшие непосредственного отношения к нарушению общественного порядка ("челобитье или прошение или донос скопом или заговором", "насильное завладение недвижимого имения", "разсевание лжи и клеветы")[8]. В части 4 ст.261 Устава более полно обозначены действия, которые подпадают под признаки хулиганства в его современном понимании: "Буде кто во время общенародной игры или забавы или феатрального представления, в том месте или близ зрителей во сто сажен, учинит кому обиду, или придирку, или брань, или драку, или вынет шпагу из ножен или употребит огнестрельное оружие, или кинет камень, или порох, или иное что подобное, чем кому причинить может рану или вред или убыток или опасение, того отдать под стражу и отослать к суду".

В период судебной реформы 1861-1864 гг. согласно ст.38 Устава о наказаниях "за ссоры, драки, кулачный бой или другого рода буйство в публичных местах и вообще за нарушение общественной тишины" виновные подвергались наказанию (правда, весьма незначительному - аресту на срок не свыше семи дней или денежному взысканию не свыше двадцати пяти рублей). В рамках этой же статьи наказание могло быть назначено и в случаях, когда "в нарушениях будет участвовать целая толпа людей, которая не разойдется по требованию полиции". Это деяние больше соответствует такому преступлению, как массовые беспорядки (ст.212 нынешнего УК РФ). Таким образом, классификации нарушений, которые сейчас именуются уголовно наказуемым хулиганством, в то время еще не было.

В Декрете СНК от 4 мая 1918 г. "О Революционных Трибуналах" указывалось, что наряду с контрреволюционными преступлениями трибуналы рассматривают также дела по борьбе с погромами, взяточничеством, подлогами, неправильным использованием советских документов и хулиганством. Конкретные признаки данного преступления в законодательстве того периода не определялись, однако, как это следует из смысла самого термина, речь шла о наиболее опасной форме деятельности скопища - применении насилия к личности, уничтожении и повреждении имущества и т.п. действиях. Установление особого порядка применения репрессий, а также особой подсудности дел об искомых преступлениях свидетельствовали о серьезной угрозе анализируемых деяний для основ общественной безопасности и государства.

«В отечественном уголовном законодательстве послереволюционного периода хулиганство было впервые выделено в качестве самостоятельного состава»[9]. Однако в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года хулиганство помещалось в разд.5 "Иные посягательства на личность и ее достоинство". Этот раздел наряду с четырьмя предыдущими был объединен гл.V "Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности".

Хулиганство, согласно ст. 176 УК РСФСР 1922г. , определялось как озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия и каралось принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года.

В Уголовном кодексе РСФСР, утвержденном Верховным Советом РСФСР 27 октября 1960 г., который с многочисленными изменениями и дополнениями действовал вплоть до 1 января 1997 г., хулиганство было расположено в гл. десятой "Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения". Определялось оно как "умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу" (ч.1 ст.206 УК РСФСР). Злостным хулиганством признавались "те же действия, отличающиеся по своему содержанию особым цинизмом или особой дерзостью, либо связанные с сопротивлением представителю власти или представителю общественности, выполняющему обязанности по охране общественного порядка, или иным гражданам, пресекающим хулиганские действия, а равно совершенные лицом, ранее судимым за хулиганство" (ч.2 этой же статьи).

Итак, согласно ст. 74 УК РСФСР 1960г. хулиганство определялось как озорные, сопряженные с явным неуважением к обществу действия. При этом «…наказание, если оно совершалось в первый раз и до возбуждения уголовного преследования на совершившего указанные действия не было наложено административное взыскание, налагалось в виде лишения свободы на срок до трех месяцев»[10]. В ч. 2 этой статьи отмечалось, что если означенные действия заключались в буйстве или бесчинстве, или совершены повторно, или упорно не прекращались, несмотря на предупреждение органов, охраняющих общественный порядок, или же по своему содержанию отличались исключительным цинизмом или дерзостью, то наказание назначалось лишением свободы на срок до двух лет.

Редакция ст. 74 УК за этот период изменялась дважды. 10 мая 1935 г. санкция ч. 2 этой статьи была усилена до 5 лет лишения свободы, а 16 августа 1940 г. ч. 1 этой статьи была изложена в новой редакции: "Хулиганские действия на предприятиях, учреждениях и в общественных местах караются тюремным заключением сроком на один год, если эти действия по своему характеру не влекут за собой более тяжкого наказания".

«Несомненным достижением отечественной юридической мысли стало конструирование модифицированного состава хулиганства в Уголовном кодексе Российской Федерации от 13 июня 1996 г. (введен в действие с 1 января 1997 г.)»[11]. Состав хулиганства и в первоначальной, и в новой редакции находится в гл.24 "Преступления против общественной безопасности", которая расположена в разд.IX "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка".

2.1 Понятие и уголовно-правовой анализ состава хулиганства

В соответствии с ч.1 ст. 213 УК РФ хулиганство есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное:

а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, -

По ч.2 ст. 213 УК данное преступление квалифицируется при наличии таких квалифицирующих признаков, как совершенное РФ хулиганства группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка.

Объектом преступления являются общественные отношения, составляющие содержание общественного порядка. Общественный порядок предполагает наличие условий безопасности в публичных местах и обеспечение спокойствия неопределенно большого круга лиц. Под общественным порядком следует понимать сложившуюся в обществе на основе правовых, социальных норм, норм морали, нравственности и этики, норм общежития, обычаев и традиций систему общественных отношений, обеспечивающую правильное, соответствующее принятым в обществе устоям поведение каждого индивида в сфере публичных взаимоотношений, обеспечивающую нормальные условия жизни и деятельности граждан, функционирования институтов общества и государства[12].

Факультативный объект - отношения по обеспечению нормальной деятельности органов власти.

Составом хулиганства не охватывается причинение вреда иным объектам, поэтому, например, причинение вреда здоровью при совершении хулиганства требует дополнительной квалификации по статьям УК РФ, устанавливающим ответственность за преступления против личности.

Хулиганство продолжает оставаться опасным и распространенным правонарушением, посягающим на общественный порядок, спокойствие граждан, нередко приводящим к совершению других, более тяжких преступлений.

В УК РСФСР под хулиганством понимались умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу. Хулиганство признавалось злостным и влекло ответственность по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР, если действия отличались по своему содержанию исключительным цинизмом или особой дерзостью, были связаны с сопротивлением представителю власти или общественности, иным гражданам, пресекавшим хулиганские действия, либо совершалось лицом, ранее судимым за хулиганство. Неоднозначно на практике и в теории понималось содержание таких дефиниций, как "грубое нарушение общественного порядка" "явное неуважение к обществу", "особая дерзость", "исключительный цинизм". С принятием УК РФ законодатель уточнил понятие хулиганства, дополнив его указанием на применение насилия к гражданам, угрозы его применения, уничтожение или повреждение чужого имущества. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. радикально изменил признаки хулиганства. Это деяние стало признаваться уголовно наказуемым лишь в случае, когда оно сопряжено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

По действующему законодательству уголовно наказуемым хулиганством может быть признано только такое грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, которое совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, либо по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы[13].

При решении вопроса о наличии в действиях виновного грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, следует учитывать способ, время, место их совершения, а также их интенсивность, продолжительность и другие обстоятельства. Такие действия могут быть совершены как в отношении конкретного человека, так и в отношении неопределенного круга лиц.

Уголовно наказуемое хулиганство следует отличать от мелкого хулиганства, являющегося административным правонарушением, ответственность за которое предусмотрена ст. 20.1 КоАП РФ. Под мелким хулиганством понимается нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан.

Объективная сторона преступления выражается в грубом нарушении общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, совершенном с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, либо по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Грубым следует признать такое нарушение общественного порядка, которое влечет причинение существенного вреда (срыв общественных мероприятий, нарушение нормальной деятельности предприятий или организаций, нарушение спокойствия неопределенно большого круга лиц и т.п.), связано с издевательством или глумлением над личностью, является длительным и упорным, совершающимся несмотря на меры по прекращению действий. При решении вопроса о квалификации хулиганства надлежит устанавливать, в чем конкретно выражалось грубое нарушение общественного порядка, какие обстоятельства свидетельствовали о явном неуважении виновного к обществу. Эти обстоятельства должны быть отражены в приговоре.

Явность означает очевидность действий для других лиц, что осознается виновным. Явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним.

В литературе высказывается мнение о том, что необходимым признаком явности является публичность действий хулигана. При этом понятие публичности трактуется различно, например: 1) как совершение хулиганства в общественных местах; в присутствии очевидцев; 2) возможность совершения действий в любом месте и в отсутствие очевидцев, но при условии грубого нарушения общепринятых стандартов общения между людьми. С нашей точки зрения, общественное место не является обязательным признаком состава хулиганства. Нельзя смешивать понятия "общественный порядок" и "порядок в общественном месте", так как общественный порядок должен поддерживаться и, соответственно, может быть нарушен не только в общественных местах, но и в иных[14].

Обязательным признаком хулиганства согласно действующей редакции ст. 213 УК РФ является применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия. При отнесении предметов к оружию необходимо руководствоваться положениями Федерального закона "Об оружии". Рассмотрен вопрос об оружии и в разъяснениях, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств".

Кроме того, в постановлении от 27 декабря 2002 г. N 29 Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" было указано, что "при квалификации действий виновного по пункту "г" части второй статьи 162 УК РФ (разбой с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия) судам следует в соответствии с Федеральным законом от 13 ноября 1996 года "Об оружии" и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли примененный при нападении предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований, предусмотренных Законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по статье 222 УК РФ".

Рассмотрен вопрос о применении оружия и в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений".

При квалификации действий лица по п. "а" ч. 1 ст. 213 УК РФ следует при необходимости на основании заключения эксперта устанавливать, является ли примененный при хулиганстве предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований действия лица, применившего при совершении хулиганства оружие, должны дополнительно квалифицироваться по ст. 222 УК РФ.

Под предметами, используемыми в качестве оружия при совершении хулиганства, понимаются любые материальные объекты, которыми исходя из их свойств можно причинить вред здоровью человека (например, перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами), что, как отмечалось выше, не в полной мере соответствует Закону РФ "Об оружии".

Огнестрельное оружие - оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда;

- холодное оружие - оружие, предназначенное для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения;

- метательное оружие - оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение при помощи мускульной силы человека или механического устройства;

- пневматическое оружие - оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии сжатого, сжиженного или отвержденного газа;

- газовое оружие - оружие, предназначенное для временного поражения живой цели путем применения слезоточивых или раздражающих веществ.

Пленум Верховного Суда РФ в п. 1 постановления от 12 марта 2002 г. "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" указывает, что к оружию следует относить и другие виды боевого огнестрельного оружия, находящиеся на вооружении в Вооруженных Силах РФ, других войсках, воинских формированиях и федеральных органах исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба и на которые действие Федерального закона "Об оружии" не распространяется.

К оружию не относятся изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения, спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием.

Предметами, используемыми в качестве оружия, признаются любые предметы, в том числе хозяйственно-бытового назначения, применение которых способно причинить вред здоровью человека. Эти предметы могут быть как приготовлены виновным заранее, так и подобраны на месте совершения преступления (палки, камни, ремни, осколки стекла, хозяйственные ножи и т.д.).

В случаях, когда в процессе совершения хулиганства лицо использует животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, содеянное с учетом конкретных обстоятельств дела может быть квалифицировано по п. "а" ч. 1 ст. 213 УК РФ.

В п. 2 названного постановления по делам о хулиганстве Пленум Верховного Суда РФ указал, что под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, следует понимать умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Таким образом, в постановлении фактор применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, соотносится с физическим или психическим насилием.

В этой связи можно сделать вывод о том, что применение означает использование оружия или предметов в процессе посягательства для фактического причинения вреда здоровью людей либо создания реальной угрозы причинения такого вреда с использованием при этом свойств, присущих определенному виду оружия. Если, например, виновный использует исправное огнестрельное оружие для нанесения ударов потерпевшему рукояткой пистолета, то такие действия при наличии других признаков хулиганства квалифицируются как совершенные с применением предметов, используемых в качестве оружия. Удар прикладом автомата в процессе хулиганских действий следует расценивать как применение оружия, поскольку приклад этого оружия расценивается как его поражающий элемент. Состав хулиганства отсутствует в случаях, когда оружие или предметы, используемые в качестве оружия, применялись для уничтожения или повреждения имущества и это не создавало опасности для жизни и здоровья граждан (например, производство выстрелов в птиц, по линиям электропередачи). В подобных случаях при наличии признака значительного ущерба действия виновного должны квалифицироваться по ч. 2 ст. 167 УК РФ как умышленное повреждение имущества из хулиганских побуждений.

Демонстрация оружия также может свидетельствовать о психическом воздействии на потерпевшего, что согласно постановлению Пленума может расцениваться как применение оружия. Исходя из этого в п. 4 постановления включено положение о том, что применение в ходе совершения хулиганства незаряженного, неисправного, непригодного оружия (например, учебного) либо декоративного, сувенирного оружия, оружия-игрушки и т.п. также дает основание для квалификации содеянного по п. "а" ч. 1 ст. 213 УК РФ.

К числу составообразующих признаков хулиганства относится и мотивация поведения. Состав преступления образует хулиганство, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы[15].

Состав преступления формальный. Преступление является оконченным с момента совершения хулиганских действий независимо от наступления общественно опасных последствий.

Субъективная сторона хулиганства характеризуется виной в виде прямого умысла.

Диспозиция статьи прямо не называет хулиганский мотив в качестве обязательного признака состава хулиганства, но именно он часто является единственным критерием, позволяющим отграничить хулиганство от смежных составов преступлений.

Хулиганский мотив - это мотив озорства, буйства, дерзости, стремление противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к телесной неприкосновенности, здоровью другого лица. Хулиганская мотивация поведения обусловлена в первую очередь желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.

Следует отграничивать хулиганство, ответственность за которое предусмотрена ст. 213 УК РФ, от других преступлений, в том числе совершенных лицом из хулиганских побуждений, в зависимости от содержания и направленности его умысла, мотива, цели и обстоятельств совершенных им действий.

Под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода. При этом для правильного установления указанных побуждений в случае совершения виновным насильственных действий в ходе ссоры либо драки необходимо выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода к совершению противоправных действий. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений[16].

Причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести или совершение убийства по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы при отсутствии иных признаков преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, следует квалифицировать по соответствующим статьям, частям и пунктам УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления против личности (например, по п. "е" ч. 2 ст. 112 УК РФ).

С учетом того, что субъективная сторона хулиганства характеризуется прямым умыслом, оскорбления, побои, причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, совершенные в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 213 УК РФ, должны квалифицироваться по статьям Особенной части УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления против личности.

Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенные из хулиганских побуждений и повлекшие причинение значительного ущерба, следует квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ.

В тех случаях, когда лицо, помимо умышленного уничтожения или повреждения имущества из хулиганских побуждений, совершает иные умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок, выражающие явное неуважение к обществу (например, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия в отношении физического лица), содеянное им надлежит квалифицировать по ч. 2 ст. 167 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ.

При решении вопроса о том, причинен ли потерпевшему значительный ущерб, судам следует исходить из стоимости уничтоженного имущества или стоимости восстановления поврежденного имущества, значимости этого имущества для потерпевшего, его материального положения[17].

Субъект преступления общий - вменяемое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет.

В судебной практике верховного суда РФ встречаются случаи отмены решения нижестоящих судов по квалификации хулиганств по ч.1 ст. 213 УК РФ, Так Московский городской суд приговор по делу о хулиганстве изменен: действия осужденного переквалифицированы с ч. 1 ст. 213 УК РФ на ч. 1 ст. 116 УК РФ, так как произошедший конфликт ни следствием, ни органом следствия не расценен как хулиганство[18]. По этому делу приговором суда С. осужден за хулиганство, т.е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия. Как указано в приговоре, преступление совершено при следующих обстоятельствах. 25 июля 2006 года примерно в 18 час. 00 мин. С., находясь рядом с входом в сберкассу по адресу: г. Москва, Рублевское шоссе, дом N 34, корп. 1, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, используя в качестве оружия палку-трость, пытался нанести удар по телу Г., но она закрылась от удара левой рукой, в результате ей было причинено телесное повреждение в виде ушибленной раны левого предплечья, которое не причинило вред здоровью. В обоснование вины в хулиганстве осужденного С. суд сослался в приговоре на показания потерпевшей Г., свидетелей З., Г.Д., заявление Г. о привлечении к уголовной ответственности С. за нанесение ей телесного повреждения; справку из больницы N 71 г. Москвы, где у Г. было обнаружено телесное повреждение в области левого предплечья, заключение судебно-медицинской экспертизы, из которого следует, что обнаруженный у Г. кровоподтек в области левого предплечья возник от ударного воздействия твердого тупого предмета, что не причинило вреда здоровью; рапорт сотрудника милиции Ш. от 31.08.2006 о том, что в ходе проверки по заявлению Г. было установлено, что телесное повреждение Г. нанес С. Осужденный С. виновным себя в совершении преступления не признал, пояснил, что в помещении сберкассы незнакомая ему ранее Г. кричала на него, когда он пытался вне очереди, как инвалид войны, оплатить квитанцию по квартплате, после оплаты квитанции он вышел на улицу, присел на ограду газона, стал убирать свои документы и деньги, к нему подошла женщина (он не уверен, что это была Г.), выхватила у него сумку, он упал, сам он никому ударов не наносил. Из показаний потерпевшей Г. следует, что ранее С. она не знала, в помещении сберкассы она сделала ему замечание в связи с тем, что он пытался оплатить квитанции вне очереди, он говорил, что является участником войны, поэтому его должны обслужить вне очереди, также он заявил, что сегодня ему придется идти домой без трости, поскольку сломает трость об нее, она говорила ему, что у нее всего одна квитанция, а у него - три квитанции, С. продолжал возмущаться, предъявил удостоверение на право обслуживания вне очереди, после оплаты своих квитанций он вышел на улицу, затем она Г. оплатила свою квитанцию, но из помещения сберкассы вышла не сразу, а когда вышла, то увидела, что С. стоит недалеко от сберкассы за кустами; увидев ее, он остался на месте, когда она проходила мимо него, он стал размахивать своей тростью; она - Г. попросила мужчин отобрать у С. трость, но ей никто не помог, затем она пыталась уйти, подняла левую руку, чтобы закрыть голову, С. попал тростью ей по руке и сразу ушел, а она зашла в сберкассу, рассказала кассиру о случившемся. Свидетель З. подтвердила, что во время ее работы в сберкассе между С. и Г. произошел конфликт, после замечания Г. по поводу того, что С. пытался оплатить квитанции по квартплате вне очереди как инвалид войны. С. высказал угрозу в адрес Г., после оплаты квитанции он вышел из помещения сберкассы, за ним вышла Г., но через 5 минут она вернулась, сказала, что ее на улице избивает тот мужчина - С. и спросила его данные; что происходило на улице, она - З., не видела. Суд, признав С. виновным в хулиганстве, в описательно-мотивировочной части приговора указал: "Суд, оценив в совокупности все доказательства, приходит к убеждению, что исследованных доказательств достаточно для квалификации действий подсудимого С.; его вина в том, что он совершил хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия, подтверждена проверенными и исследованными доказательствами, которые признаны судом допустимыми и достоверными; квалифицирует действия С. по ст. 213 ч. 1 УК РФ". Между тем, по смыслу закона необходимыми элементами хулиганства является грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу. В данном случае в приговоре вывод суда о совершении С. хулиганства не мотивирован, не приведены обстоятельства, свидетельствующие о грубом нарушении С. общественного порядка и явном неуважении к обществу. Из приведенных в приговоре показаний самого С., потерпевшей Г., свидетеля З. следует, что в помещении сберкассы между С. и Г. произошел конфликт на почве личных неприязненных отношений в связи с попыткой С. оплатить вне очереди квитанции по квартплате. Эти действия ни следствием, ни органом следствия не расценены как хулиганство. Последующий конфликт, по показаниям Г., произошел на улице, где С. стоял за кустами, примерно через 5 минут, по показаниям З. Г. вернулась в сберкассу, а свидетель Г.Д., наблюдавшая за происходящим с балкона своей квартиры, не придала этому никакого значения. При таких обстоятельствах действия осужденного С. надлежит переквалифицировать со ст. 213 УК РФ на ст. 116 ч. 1 УК РФ. Потерпевшая Г. настаивала на привлечении С. к уголовной ответственности за содеянное. Наказание С. необходимо назначить в соответствии с требованиями ст. 60 УК РФ. С учетом изложенного, руководствуясь ст. ст. 407, 408 УПК РФ, президиум Мос.гор.суда частично удовлетворил надзорную жалобу С.: Приговор Кунцевского районного суда Москвы от 26 декабря 2006 года и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 29 января 2007 года в отношении С. было изменено: - его действия со ст. 213 ч. 1 УК РФ были переквалифицированы на ст. 116 ч. 1 УК РФ с соответствующим изменением наказания (6 месяцев исправительных работ с удержанием ежемесячно 5% из заработка в доход государства)

2.2 Квалифицированное хулиганство (по ч.2 ст. 213 УК РФ)

Квалифицирующие признаки хулиганства предусмотрены ч. 2 ст. 213 УК РФ: хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой либо связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка.

Хулиганство признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее (до момента начала хулиганских действий) договорившиеся о совместном совершении преступления.

При квалификации действий виновного как хулиганства, совершенного группой лиц по предварительному сговору, следует исходить из требований, предусмотренных ч. 2 ст. 35 УК РФ. При решении вопроса о квалификации таких действий по ч. 2 ст. 213 УК РФ необходимо иметь в виду, что предварительная договоренность должна быть достигнута не только о совершении совместных хулиганских действий, но и о применении оружия или предметов, используемых в качестве оружия, либо о совершении таких действий по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы любым из соучастников. Для квалификации содеянного не имеет значения, всеми ли лицами, договорившимися о совершении такого преступления, применялись оружие или предметы, используемые в качестве оружия.

Совершение хулиганства группой лиц (различными видами групп) - новый квалифицирующий признак, о необходимости которого давно говорила юридическая общественность. На практике хулиганство довольно часто совершается компанией нетрезвых людей, как правило, без предварительного сговора, когда каждый соисполнитель совершает преступные действия исключительно в меру своего разумения, что не делает это преступление менее опасны.

При этом следует все же иметь в виду, что организатор группы, даже если он не принимал участия в конкретных действиях, будет отвечать за преступления, на которые он направил группу. Совершение кем-либо из членов группы действий, выходящих за пределы договоренности, является эксцессом исполнителя, и другие участники группы за эти действия уголовной ответственности не подлежат.

В случае если одно лицо в ходе совершения совместных противоправных действий при отсутствии предварительного сговора с другими участниками преступления применило оружие или предметы, используемые в качестве оружия, либо продолжило хулиганские действия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, содеянное им при наличии к тому оснований подлежит квалификации по соответствующему пункту ч. 1 ст. 213 УК РФ (ст. 36 УК РФ).

Действия других участников, не связанных предварительным сговором и не применявших оружие или предметы, используемые в качестве оружия, а также не совершавших преступные действия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, не образуют состава указанного преступления. При наличии к тому оснований такие действия могут быть квалифицированы как мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ).

В случае если лицо вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 и ч. 4 ст. 150 УК РФ (за вовлечение несовершеннолетнего в преступную группу).

Хулиганство признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Как хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка (ч. 2 ст. 213 УК РФ), следует квалифицировать действия виновного в том случае, когда сопротивление оказано непосредственно во время совершения уголовно наказуемых хулиганских действий.

В тех случаях, когда сопротивление представителю власти оказано лицом после прекращения хулиганских действий, в частности в связи с последующим задержанием, его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 213 УК РФ и соответствующей статьей Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за совершенное преступление (например, по ст. 317 или 318 УК РФ).

Под сопротивлением представителю власти или иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка, следует понимать умышленные действия лица по преодолению законных действий указанных лиц, а также действий других граждан, пресекающих нарушение общественного порядка, например при задержании лица, совершающего хулиганство, его обезоруживании, удержании или воспрепятствовании иным способом продолжению хулиганских действий.

Хулиганские действия, связанные с сопротивлением представителю власти, в ходе которого применено насилие, как не опасное, так и опасное для жизни и здоровья, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 213 УК РФ и соответствующей частью ст. 318 УК РФ.

Если виновный при сопротивлении лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка, умышленно причинил последнему тяжкий или средней тяжести вред здоровью либо совершил его убийство, то содеянное при наличии к тому оснований следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 213 УК РФ и соответственно п. "а" ч. 2 ст. 111, п. "б" ч. 2 ст. 112 или п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как совершение указанных преступлений в отношении лица в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга.

К лицам, исполняющим обязанности по охране общественного порядка, следует относить военнослужащих, лиц, осуществляющих частную детективную и охранную деятельность, привлекаемых к охране общественной безопасности и общественного порядка, должностных лиц органов местного самоуправления, которые по специальному полномочию органа местного самоуправления осуществляют функции по охране общественного порядка. Под иными лицами, пресекающими нарушение общественного порядка, понимаются лица, хотя и не наделенные какими-либо полномочиями, однако участвующие в пресекательных действиях по собственной инициативе.

Имея в виду, что состав преступления, предусмотренный ст. 213 УК РФ, не содержит такого признака объективной стороны преступления, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести), и с учетом того, что при хулиганстве умысел направлен на грубое нарушение общественного порядка, в случаях, когда в процессе совершения хулиганства потерпевшему, а также лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка либо пресекающему хулиганские действия, нанесены побои или причинен вред здоровью различной степени тяжести из хулиганских побуждений, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 УК РФ и частью (пунктом части) соответствующей статьи Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за преступление против личности.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 213 УК РФ, - вменяемое лицо, достигшее четырнадцати лет.

Частью 2 ст. 213 УК РФ установлена уголовная ответственность за хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка. Необходимо иметь в виду следующее: субъект должен обязательно сознавать, что оказывает сопротивление именно представителю власти или другому лицу, которое охраняет общественный порядок.

Представителем власти является любое должностное лицо, обладающее специальными полномочиями по охране общественного порядка, а к "иным лицам" относится любой человек, который хотя и не обладает полномочиями представителя власти, но в данный момент исполняет обязанности по охране общественного порядка. Однако уголовная ответственность по этому признаку может наступить и в тех случаях, когда указанные лица в момент пресечения хулиганских действий не исполняли обязанности по охране общественного порядка.

Сопротивлением указанным лицам признается активное противодействие виновного, выражающееся в применении к ним насилия либо в лишении данных лиц возможности выполнять свои функции иным способом (например, посредством удерживания за неподвижные предметы - автомашину, столб и т.п.). Согласно п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2007 N 45 сопротивление представителю власти требует дополнительной квалификации по ст. 317 или 318 в зависимости от наступивших последствий. В соответствии с п. 8 постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2007 N 45 сопротивление лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка, а также лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, выразившееся в нанесении побоев, умышленном причинении вреда здоровью различной степени тяжести либо в умышленном причинении смерти, требует квалификации по совокупности со статьями, предусматривающими уголовную ответственность за преступления против личности. Согласно п. 7 постановления Пленума ВС РФ от 15.11.2007 N 45 для вменения рассматриваемого квалифицирующего признака сопротивление указанным лицам должно иметь место во время совершения хулиганства. В случае, когда оно осуществлялось после прекращения хулиганства, основания для вменения данного квалифицирующего признака отсутствуют и содеянное должно квалифицироваться только по статьям о применении насилия в отношении соответствующих лиц.

Сопротивление представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране порядка или пресекающему нарушение общественного порядка, выражается не только в отказе прекратить хулиганские действия, но и в активном противодействии лицам, пытающимся пресечь действия хулигана, вывести его из помещения и т.д. сопротивление может носить насильственный характер (лицо вырывается из рук задерживающих). Сопротивление может выражаться в угрозах или применении физического насилия (нанесение ударов). Но насилие в этом случае не должно быть опасным для жизни и здоровья[19].

При оказании сопротивления с применением насилия представителям власти в процессе совершения хулиганских действий деяние подпадает под признаки ч. 2 ст. 213 УК РФ, квалификации по совокупности со ст. 318 УК РФ не требуется. Если сопротивление с применением насилия было оказано после окончания хулиганских действий с целью избежать задержание, все содеянное будет квалифицироваться по совокупности по ст. 213 и 318 УК РФ. Также по совокупности ст. 213 и ч. 2 318 УК РФ должно квалифицироваться сопротивление представителям власти в процессе хулиганских действий, соединенных с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего. Применение насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, не являющегося представителем власти, но пресекающем хулиганские действия, следует квалифицировать по совокупности по ст. 213 и ст. 111, 112 УК РФ в зависимости от характера вреда причиненного личности.

В качестве примера реализации ч.2 213 статьи УК РФ можно привести дело по которому Д. признан виновным в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, а также в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Ш., совершенном из хулиганских побуждений. Преступления совершены 11 сентября 2005 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В надзорной жалобе осужденный Д. оспаривает обоснованность осуждения, ссылаясь на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не подтверждаются доказательствами, исследованными в судебном заседании, в основу выводов суда о его виновности положены противоречивые доказательства. Указывает на то, что суд необоснованно квалифицировал содеянное по ст. 213 УК РФ, поскольку он, находясь на берегу реки, в отсутствие граждан, не мог нарушить общественный порядок. Рассматривая жалобу Д. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации не находит оснований для изменения судебных решений в отношении Д. Виновность осужденного Д. в совершении преступлений, установлена и подтверждается показаниями потерпевшего Ш., из которых усматривается, что Д. совместно с Г., используя малозначительный повод, выразившийся в отказе малолетнего Ш. предоставить сигареты, вначале избили его руками и ногами, потом поочередно угрожая ножом, заставили его съесть химический порошок, найденный на месте, а затем, Д., поддавшись уговорам Г., нанес удар ножом потерпевшему Ш. в спину. Данные сведения в целом согласуются с показаниями самого Д., осужденного Г., частично признавших свою вину, об обстоятельствах совершенных преступлений, согласуются с показаниями свидетеля Ш.В. - отца потерпевшего, обнаружившего своего сына с ножевым ранением, законного представителя потерпевшего - Ш.Т. Согласно акту судебно-медицинской экспертизы Ш. причинено колото-резаное ранение правой поясничной почки, массивным кровоизлиянием в брюшную полость, которое расценено как причинившее тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Суд, исследовав в полном объеме собранные по делу доказательства и, сопоставив их друг с другом, оценив имеющиеся противоречия, пришел к обоснованному выводу о виновности Д. в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору с Г., с применением предмета, используемого в качестве оружия, и в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшему Ш., совершенному из хулиганских побуждений. Что касается довода осужденного об исключении его осуждения по ч. 2 ст. 213 УК РФ, в связи с тем, что находясь возле реки, он не мог нарушить общественный порядок своими действиями, то данный довод является несостоятельным. Как следует из материалов дела, преступление Д. совместно с Г. совершено в районе города Волгограда, действия осужденных, обусловленные малозначительным поводом и выраженные в избиении малолетнего Ш. и издевательстве над ним с использованием ножа, свидетельствуют о желании виновных противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное, циничное отношение к личности, в грубой форме показать свою силу, что подтверждает вывод суда о наличии в действиях Д. грубого нарушения общественного порядка. Совершенное Д. хулиганство не охватывается составом преступления, предусмотренного п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ, поскольку его умысел на причинение тяжкого вреда здоровью Ш. возник уже после совершения им и Г. хулиганских действий, при подстрекательстве последнего. Таким образом, действия осужденного Д. по ч. 2 ст. 213, п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ квалифицированы правильно. Наказание Д. назначено в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60, 88, п. "б" ч. 1 ст. 61 УК РФ, с учетом характера и степени общественного опасности содеянного, личности виновного, отсутствия судимости, смягчающего наказание обстоятельства - несовершеннолетия виновного, а также условий его жизни, воспитания и уровня психического развития. Назначенное наказание является справедливым, оснований для его смягчения, учитывая тяжесть совершенного преступления и обстоятельства дела, не имеется.

Руководствуясь ст. ст. 407 и 408 УПК РФ, Судебная коллегия определил приговор Краснооктябрьского районного суда г. Волгограда от 17 апреля 2006 года и кассационное определение Волгоградского областного суда от 8 августа 2006 года в отношении Д. оставить без изменения, а надзорную жалобу - без удовлетворения[20].

К квалифицирующим признакам хулиганства (ч. 2 ст. 213 УК) относятся: совершение его группой лиц по предварительному сговору или организованной группой ; сопротивление представителю власти или иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка.

Статья 33 УК, определяя виды соучастников, по существу содержит описание первой формы соучастия - соучастие с выполнением различных ролей, при которой степень взаимодействия соучастников в момент совершения преступления представляется менее значительной. Особенность данной формы соучастия заключается в том, что только одно лицо - исполнитель выполняет действия (бездействие), характеризующие объективную сторону преступления. Другие соучастники: организатор преступления, подстрекатель и пособник лишь создают условия для выполнения акта преступления. Их действия находятся, как правило, за рамками состава преступления, выполняемого исполнителем. Исключением являются действия организатора, который не только создает организованную группу или преступное сообщество, но и осуществляет руководство ими или непосредственно руководит совершением преступления. В этом случае организатор становится соисполнителем преступления или является субъектом самостоятельных преступлений, предусмотренных Особенной частью УК РФ[21].

Соисполнительство (или простое соучастие) - это вторая форма соучастия, при которой все соучастники действуют совместно и непосредственно выполняют объективную сторону преступления. Каждый из них может выполнять полностью объективную сторону преступления или только частично, но в сложении совместных усилий достигается преступная цель. Закон определяет два вида простого соучастия: а) совершение преступления группой лиц без предварительного сговора; б) совершение преступления группой лиц с предварительным сговором. Первый вид соисполнительства означает, что преступление совершается двумя или более исполнителями, которые не договаривались о совместном совершении преступления. Взаимодействие участников возникает в момент начала совершения преступления или во время его совершения (ч. 1 ст. 35 УК). Согласованность их действий незначительна. Второй вид соисполнительства - совершение преступления группой лиц с предварительным сговором означает участие двух или более исполнителей, заранее договорившихся о совместном совершении преступления (ч. 2 ст. 35 УК). Предварительный сговор обеспечивает более высокую степень взаимодействия между соучастниками. До начала совершения преступления они договариваются о совместности своих действий, о способах и средствах совершения преступления, о распределении ролей (только в техническом смысле: например, при групповом хищении - кто-то должен взломать запорное устройство, кто-то изъять ценности, другие соучастники должны вынести их из помещения и т.д., но все вместе совершают действия, характеризующие объективные признаки кражи).

Организованная группа как третья форма соучастия предусмотрена в ч.3 ст. 35 УК. Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения нескольких преступлений или одного преступления, подготовка к которому требует продолжительного времени. Предварительный сговор, устойчивость, сплоченность, стабильность состава, цель совершения более одного преступления позволяют сделать вывод о высокой степени взаимодействия между соучастниками. Руководитель такой группы планирует и подготавливает совершение преступления, распределяет роли между соучастниками (в юридическом смысле: одни члены группы изыскивают финансовые средства, другие изготавливают или приобретают орудия совершения преступления, третьи исполняют преступление, а организатор или руководитель организованной группы только обеспечивает их взаимодействие, планирует их преступную деятельность). Одной из разновидностей организованной группы является банда. Отличие организованной группы, в которой роли распределены в юридическом понимании между соучастниками, от первой формы соучастия (соучастие с выполнением различных ролей) состоит в том, что действия всех участников такой группы, несмотря на их различный вклад в преступную деятельность, влекут уголовную ответственность за участие в организованной группе в случаях, предусмотренных Особенной частью УК, без ссылки на ст. 33 (ч. 5 ст. 34) УК. Кроме того, они отвечают за конкретные преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. Организатор и руководитель организованной группы подлежат уголовной ответственности за создание группы и руководство ею в случаях, предусмотренных в нормах Особенной части УК (например, ч. 1 ст. 209 УК), а также за все преступления, совершенные группой, если они охватывались их умыслом (ч. 5 ст. 35 УК). Создание организованной группы в случаях, не предусмотренных в нормах Особенной части УК, влечет уголовную ответственность за приготовление к преступлению (ч. 6 ст. 35 УК).

Преступное сообщество (преступная организация) – «…это сплоченная организованная группа или объединение организованных групп, созданные для совершения тяжких и особо тяжких преступлений (ч. 4 ст. 35 УК РФ)»[22]. Преступное сообщество характеризуется самой высокой степенью взаимодействия между участниками, которая проявляется в большой сплоченности, организованности, устойчивости, конспиративности, поэтому относится к наиболее опасной форме соучастия. Повышенная опасность также проявляется в целях - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Преступное сообщество по сравнению с организованной группой имеет более сложную внутреннюю структуру. Вопрос об уголовной ответственности организатора или руководителя преступного сообщества, а также рядовых участников преступной организации разрешается так же, как и в организованной группе (ч. 5 ст. 35 УК).

Следует учитывать следующие обстоятельства: для подтверждения судимости справки о судимости недостаточно; прежняя судимость за хулиганство должна быть подтверждена копией приговора, вступившего в законную силу; повторность не образуется, если судимость снята или погашена в установленном законом порядке.

В судебной практике встречаются случаи, когда вышестоящий суд отменяет решения нижестоящих судов ввиду неправильной квалификации хулиганских действий. Так, В.Д. признан виновным в хулиганстве, то есть в грубом нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу, совершенном с применением оружия, группой лиц по предварительному сговору.

В надзорной жалобе осужденный В.Д., выражая несогласие с приговором и кассационным определением, утверждает, что осужден необоснованно, так как участия в драке не принимал и потерпевшим ударов не наносил. Указывает, что приговор постановлен на противоречивых показаниях потерпевших и свидетелей и на недопустимых доказательствах. Считает, что при рассмотрении дела допущены нарушения уголовно-процессуального закона, которые выразились в том, что суд не ознакомил его в полном объеме с материалами дела, разрешил не все его ходатайства, окончил судебное следствие в отсутствии потерпевших и необоснованно взыскал с него в пользу Л. компенсацию морального вреда. Кроме того, указывает, что при назначении наказания суд необоснованно сослался в приговоре на несоответствующие действительности характеристику от участкового инспектора и сведения о том, что он не работает и неоднократно привлекался к уголовной, а также административной ответственности. Просит состоявшиеся в отношении него судебные решения отменить или снизить назначенное ему наказание, которое считает чрезмерно суровым.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, Судебная коллегия находит жалобу подлежащей удовлетворению частично.

Выводы суда о виновности В.Д. в совершении указанного выше преступления подтверждаются исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе показаниями потерпевшего С., из которых следует, что в ходе хулиганских действий В.Д. наносил ему удары металлической палкой, показаниями потерпевшего Л., свидетелей Я., О. и В. о том, что они видели как В.Д. замахивался на С. металлической палкой.

Приведенные выше показания потерпевших и свидетелей, вопреки доводам жалобы осужденного В.Д., являются последовательными, каких-либо существенных противоречий не содержат, согласуются с показаниями других свидетелей, протоколами осмотра места происшествия, выемки, опознания и иных следственных действий, заключениями судебных экспертиз и другими приведенными в приговоре доказательствами, поэтому они обоснованно признаны судом достоверными и положены в основу приговора.

С учетом исследованных в судебном заседании доказательств правовая оценка действий осужденного В.Д. является правильной.

Несостоятельными являются и доводы жалобы осужденного В.Д. о нарушении судом первой и кассационной инстанций уголовно-процессуального закона.

Как видно из материалов уголовного дела, судебное следствие проведено с достаточной полнотой и объективно. Стороны не были ограничены в праве представления доказательств, все ходатайства сторон, в том числе и стороны защиты, разрешены судом в соответствии с требованиями УПК РФ, принятые по ним решения являются правильными и обоснованными.

Кассационное определение также соответствует требованиям УПК РФ, в нем приведены все доводы жалобы осужденного В.Д. и мотивы принятого по этим доводам решения.

Таким образом, нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора и кассационного определения, из материалов уголовного дела не усматривается.

Наказание осужденному В.Д. назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, данных о его личности, смягчающего и отягчающего наказание обстоятельств.

Доводы жалобы осужденного В.Д. о том, что суд при назначении ему наказания сослался на несоответствующие действительности сведения о его личности, являются несостоятельными, поскольку приведенные в приговоре данные о его личности полностью подтверждаются имеющимися в материалах уголовного дела документами.

С учетом данных обстоятельств, оснований для признания назначенного В.Д. наказания несправедливым вследствие его чрезмерной суровости и для его смягчения судебная коллегия не усматривает.

Вместе с тем, судебная коллегия считает, что состоявшиеся в отношении В.Д. судебные решения в части взыскания с него солидарно с другими лицами в пользу потерпевшего Л. компенсации морального вреда подлежат изменению.

В соответствии с требованиями ст. ст. 151, 1064 и 1099 ГК РФ моральный вред, причиненный гражданину, подлежит возмещению лицом, причинившим вред.

Как видно из материалов дела и правильно установлено судом, осужденный В.Д. насилия к потерпевшему Л. не применял, а телесные повреждения, в связи с причинением которых потерпевший просил взыскать с виновных лиц компенсацию морального вреда, были причинены ему осужденными В.А. и Х.

При таких обстоятельствах, В.Д. не может нести ответственности по компенсации морального вреда, причиненного потерпевшему Л., поэтому указание суда о взыскании с осужденного В.Д. в счет компенсации морального вреда в пользу Л. 10 000 рублей подлежит исключению из приговора, как не основанное на законе.

Руководствуясь ст. ст. 407 и 408 УПК РФ, Судебная коллегия определила надзорную жалобу осужденного В.Д. удовлетворить частично.

Приговор Нарьян-Марского городского суда Ненецкого автономного округа от 2 августа 2007 года и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам суда Ненецкого автономного округа от 18 сентября 2007 года в отношении В.Д. изменить, исключить взыскание с него солидарно с другими лицами в пользу Л. 10 000 рублей в счет компенсации морального вреда. В остальной части состоявшиеся судебные решения в отношении В.Д. оставить без изменения.[23]

2.3 Анализ Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений"

В Уголовном кодексе РФ 1996 г. по сравнению с УК РСФСР 1960 г. основание уголовной ответственности за хулиганство претерпело существенные изменения. Кроме того, со времени введения в действие УК редакция ст. 213 УК менялась дважды. Квалифицирующий признак совершения преступления из хулиганских побуждений имеется в ряде других статей Особенной части УК. При этом до февраля 2007 г. сохраняло свое действие Постановление от 24 декабря 1991 г. N 5 Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве"[24]. В связи с этим давно назрела необходимость в разработке и принятии Пленумом Верховного Суда РФ нового постановления по названной проблеме.

Принятое Пленумом Верховного Суда РФ 15 ноября 2007 г. Постановление N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений"[25] (в дальнейшем - Постановление о хулиганстве), безусловно, актуально. Оно дает ответы на целый ряд вопросов, которые неоднозначно решались как уголовно-правовой теорией, так и правоприменительной практикой. Вместе с тем в Постановлении о хулиганстве имеются спорные и (или) недостаточно ясные разъяснения. Некоторые весьма важные проблемы в данном документе остались нерешенными или вообще незатронутыми.

Пленум Верховного Суда РФ пошел по пути буквального (адекватного) толкования диспозиции п. "а" ч. 1 ст. 213 УК, четко разделив признаки "грубого" и, условно говоря, "вооруженного" нарушения общественного порядка (т.е. совершенного "с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия"). Действительно, по буквальному смыслу закона для вменения в вину п. "а" ч. 1 ст. 213 УК необходимо сочетание обоих признаков. При решении вопроса о "грубости" нарушения общественного порядка Пленум Верховного Суда РФ предлагает учитывать "способ, время, место их совершения, а также их интенсивность, продолжительность и другие обстоятельства" (п. 1 Постановления о хулиганстве).

Далее в этом же пункте указывается: "Явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним". Очевидно, что этот отрывок посвящен не столько признакам деяния (нарушение общественного порядка - категория объективная), сколько вине и мотиву хулиганства, поэтому отнесение их к характеристике деяния не совсем корректно. Проявление явного неуважения к обществу - свойство едва ли не любого преступления.

Здесь же судам предписывается "устанавливать, в чем конкретно выражалось грубое нарушение общественного порядка, какие обстоятельства свидетельствовали о явном неуважении виновного к обществу, и указывать их в приговоре".

Представляется, что такой подход (по-видимому, оправданный при квалификации по п. "б" ч. 1 ст. 213 УК) является спорным при применении п. "а" ч. 1 ст. 213 УК, который следует толковать ограничительно.

Иначе формально вне уголовно-правового поля (равно как и вне сферы действия законодательства об административных правонарушениях) оказывается такое грубое нарушение общественного порядка, которое не было связано с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, а также совершенное без мотивов, перечисленных в п. "б" ч. 1 ст. 213 УК. В ст. 20.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях нет указания на "грубость" нарушения общественного порядка. Не будет хулиганства и в случаях, когда с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, а равно по мотивам, указанным в п. "б" ч. 1 ст. 213 УК, совершаются кратковременные и не очень интенсивные хулиганские действия, а также действия, перечисленные в ч. 1 ст. 20.1 КоАП. Как, например, квалифицировать нецензурную брань в общественном месте, либо оскорбительное приставание к гражданам, либо уничтожение или повреждение чужого имущества, сопровождающиеся недвусмысленной угрозой применения пистолета, ножа, кирпича, куска арматуры и других подобных предметов? Использование подобных предметов само по себе бесспорно свидетельствует о "грубом", свойственном преступлению характере нарушения общественного порядка. Не случайно при решении вопроса о наличии в действиях подсудимого грубого нарушения общественного порядка Пленум рекомендует учитывать, помимо всего прочего, способ совершения действий (абз. 2 п. 1 Постановления о хулиганстве). Особое упоминание о "грубом" нарушении общественного порядка в ч. 1 ст. 206 УК 1960 г. было уместным (ведь это был единственный криминообразующий признак, по которому простое уголовно наказуемое хулиганство можно было отличить от аналогичного административного правонарушения). Теперь этот признак имеет значение и для квалификации хулиганства по п. "б" ч. 1 ст. 213 УК. Применительно же к составу хулиганства, предусмотренному п. "а" ч. 1 ст. 213 УК, в уголовном законе допущен избыток криминообразующих признаков.

Понятно, что этот упрек должен быть адресован законодателю, а не Пленуму Верховного Суда РФ. Однако в компетенции последнего - внесение изменений в Постановление о хулиганстве в части толкования признака "грубое нарушение общественного порядка" применительно к хулиганству с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

2. Под применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, Пленум Верховного Суда РФ рекомендует понимать "умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия" (п. 2 Постановления о хулиганстве).

С одной стороны, приведенное разъяснение справедливо не ограничивает "применение" названных предметов нанесением или попыткой нанесения телесных повреждений, охватывая понятием "применение" и угрозу использования поражающих свойств оружия и подобных ему предметов.

С другой стороны, "иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов", - понятие очень широкое. Такими "иными действиями, свидетельствующими о намерении" могут быть и демонстрация поражающих свойств упомянутых предметов (например, путем имеющего устрашающий эффект использования их для уничтожения или повреждения имущества), и демонстрация самих предметов, и попытка их извлечь (достать, поднять и др.) с целью демонстрации, и даже простая словесная угроза (с точки зрения уголовного права слово - тоже действие[26]) немедленно применить эти предметы, если они находятся под одеждой виновного, в его сумке, автомобиле, лежат неподалеку на земле, на полу и т.п.

Нельзя не обратить внимание и на то, что в рассматриваемом разъяснении акцент смещен с действительных намерений субъекта на характер действий, указывающий, по мнению суда, на намерение лица применить оружие или предметы, используемые в качестве оружия. Как уже отмечалось, объективно "свидетельствовать о намерении применения" этих предметов могут и действия, весьма далекие от применения в его традиционном понимании, что открывает широкий простор для произвола, в том числе для вынесения обвинительных приговоров, основанных на предположениях.

Для сравнения отмечу, что в абз. 3 п. 23 Постановления N 29 Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" Пленум не относит демонстрацию оружия или иных предметов при разбое к "применению" этих предметов[27]. Вряд ли одноименный признак составов хулиганства и разбоя может иметь неодинаковое содержание. Это противоречит и логическому закону тождества, и свойству системности права. Поэтому предпочтительнее закрепить в п. 2 Постановления ранее высказанную позицию Пленума Верховного Суда РФ по поводу содержания понятия "применение" оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

В абз. 1 п. 3 Постановления о хулиганстве судам предписано устанавливать, "Является ли примененный при хулиганстве предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели". Один из сущностных признаков оружия как раз в том и состоит, что оно конструктивно предназначено для поражения живой или иной цели (ст. 1 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии", в ред. от 27 июля 2007 г.). Нет и не может быть оружия, для названной цели не предназначенного. Поэтому редакция приведенного разъяснения неудачна. Точнее была бы следующая формулировка: суды должны устанавливать, являются ли примененные при хулиганстве устройства и предметы конструктивно предназначенными для поражения живой или иной цели, т.е. оружием.

Предметы, используемые в качестве оружия, - это, по мнению авторов Постановления о хулиганстве, "любые материальные объекты, которыми, исходя из их свойств, можно причинить вред здоровью человека" (абз. 2 п. 3). Принципиальных возражений приведенное положение не вызывает. В отличие от толкования понятия "предметы, используемые в качестве оружия", содержащегося в Постановлении о краже, грабеже и разбое (абз. 2 п. 23), разъяснение этого термина применительно к составу хулиганства отличается большей абстрактностью. Тем не менее его следовало бы дополнить указанием на возможность причинения упомянутыми предметами смерти человеку. Иначе получается, что под предметами, используемыми в качестве оружия, в составе хулиганства подразумеваются только такие предметы, которые по своим поражающим свойствам аналогичны лишь так называемому нелетальному оружию[28].

И снова сравнение как аргумент в пользу нашей позиции: в абз. 2 п. 23 Постановления о краже, грабеже и разбое речь идет о таких предметах, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные не только для здоровья, но и для жизни. В абз. 3 п. 3 Постановления о хулиганстве также говорится об использовании в процессе совершения преступления "животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека".

Больше всего вопросов, пожалуй, вызывает разъяснение, данное в п. 4 Постановления о хулиганстве: "Применение в ходе совершения хулиганства незаряженного, неисправного, непригодного оружия (например, учебного) либо декоративного, сувенирного оружия, оружия-игрушки и т.п. дает основание для квалификации содеянного по пункту "а" части 1 статьи 213 УК РФ".

Во-первых, в тексте акта официального толкования уголовного закона используются термины, не известные Закону об оружии. Предмет либо является, либо не является оружием. Следовательно, не может быть "декоративного", "сувенирного" оружия, "оружия-игрушки". Так называемое декоративное, сувенирное, игрушечное оружие - это не оружие, а предметы, используемые в качестве оружия, либо имитация оружия[29]. Данная точка зрения отражена в абз. 3 п. 23 Постановления о краже, грабеже и разбое. Непонятно, почему она не воспроизведена в Постановлении о хулиганстве.

Во-вторых, составители текста Постановления о хулиганстве весьма категоричны в плане признания хулиганства уголовно наказуемым при использовании названных предметов. Основание для квалификации применения при хулиганстве непригодного оружия или имитации оружия по п. "а" ч. 1 ст. 213 УК можно усмотреть (и то не бесспорно) лишь при условии, что потерпевший воспринимал эти предметы как оружие либо если названные предметы виновный использовал "в качестве оружия" для физического или психического насилия. Применительно к квалификации грабежа и разбоя Пленум Верховного Суда РФ дал разъяснение, согласно которому неосознание потерпевшим использования виновным негодного или незаряженного оружия либо имитации оружия (т.е. восприятие этих предметов как оружия) исключает квалификацию разбоя по ч. 2 ст. 162 УК как совершенного с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (если субъект не намеревался использовать эти предметы для нанесения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья). Понимание потерпевшим действительных свойств этих предметов (т.е. что они не являются оружием или предметами, которые виновный собирается использовать как оружие) вообще не позволяет квалифицировать содеянное как разбой (абз. 3 п. 23 Постановления о краже, грабеже и разбое)[30].

Можно подвергнуть сомнению и справедливость разъяснения, содержащегося в п. 9 Постановления о хулиганстве: "Хулиганские действия, связанные с сопротивлением представителю власти, в ходе которого применено насилие как неопасное, так и опасное для жизни и здоровья, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 213 УК РФ и соответствующей частью статьи 318 УК РФ". Сопротивление тем и отличается от неповиновения (ч. 2 ст. 20.1 КоАП), что предполагает активное противодействие, связанное с физическим насилием или угрозой его применения к представителю власти[31].

Насилие в отношении представителя власти здесь является способом совершения преступления, посягающего на общественный порядок, т.е. частью целого (хулиганства). По правилу конкуренции части и целого в этой ситуации подлежит применению ч. 2 ст. 213 УК как норма, охватывающая содеянное в целом. К тому же санкция ч. 2 ст. 213 УК более строгая, чем санкция ч. 1 ст. 318 УК. Другое дело, если насилие, примененное к представителю власти в ходе хулиганских действий, было опасным для жизни или здоровья. Учитывая большую суровость санкции ч. 2 ст. 318 УК (по сравнению с санкцией ч. 2 ст. 213 УК), свидетельствующую о большей тяжести данного преступления (хотя оба эти преступления относятся к категории тяжких), содеянное в таком случае необходимо квалифицировать по совокупности преступлений[32]. В связи с изложенным нелишне вспомнить положение абз. 2 п. 9 ныне уже недействующего Постановления от 24 декабря 1991 г. N 5 Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве", где было записано: "Сопротивление, оказанное лицу, пресекающему хулиганские действия, не охватывается составом хулиганства лишь в случаях, когда в результате примененного при этом насилия виновным совершается еще и другое, более тяжкое, преступление".

Продолжением идеи, обозначенной в п. 9 Постановления о хулиганстве, выглядит столь же спорное содержание п. 11, в котором утверждается, что "состав преступления, предусмотренный статьей 213 УК РФ, не содержит такого признака объективной стороны преступления, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести)", и по этой причине любое физическое насилие (от побоев до тяжкого вреда здоровью), примененное в процессе хулиганства, предлагается квалифицировать по совокупности преступлений. Возможно, в этом есть рациональное зерно, если имеется в виду хулиганство, предусмотренное п. "б" ч. 1 ст. 213 УК (хотя санкция ч. 1 ст. 213 УК одна и та же для двух предусмотренных данной частью статьи видов хулиганства, что заставляет усомниться в верности такого предположения). Однако хулиганству с применением оружия или иных предметов, используемых в качестве оружия (п. "а" ч. 1 ст. 213 УК), а равно хулиганству, связанному с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка (ч. 2 ст. 213 УК), имманентно присуще применение физического и (или) психического насилия. Поэтому следует согласиться с теми специалистами, которые усматривали (до последних изменений редакции ст. 213 УК) необходимость квалификации содеянного по совокупности преступлений лишь в случаях умышленного причинения средней тяжести и тяжкого вреда здоровью[33].

В Постановлении о хулиганстве дано достаточно подробное (хотя и не совсем последовательное) описание хулиганского мотива (абз. 2 п. 1, абз. 2 п. 12). Однако совершенно оставлены без внимания такие новые мотивы хулиганства, как политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда либо ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы. И если содержание мотивов расовой, национальной и религиозной ненависти или вражды относительно ясно для ученого и правоприменителя, то этого никак нельзя утверждать о мотивах политической, идеологической и "социальной" ненависти и вражды. Учитывая разнообразие подходов к феноменам политики и идеологии, а также широту понятия "социальная группа", Пленуму Верховного Суда РФ следовало бы подробно осветить этот вопрос в Постановлении о хулиганстве.

ГЛАВА 3. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСУ РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ХУЛИГАНСТВО

3.1 Проблемы квалификации хулиганства

Проблема объекта хулиганства имеет важное уголовно-правовое значение. «Выяснение содержания этого понятия позволяет правильно ответить на ряд других теоретических и практических вопросов (конструкция состава хулиганства, объем и содержание объективных и субъективных сторон данного преступления)»[34].

Как обоснованно указывал профессор С. Мокринский, "описать состав преступления значит, прежде всего, определить объект последнего - социальное благо, страдающее или подвергающееся опасности от преступного действия"[35].

Несмотря на то, что российское уголовное законодательство более 80 лет предусматривает ответственность за хулиганство, в теории уголовного права нет единого мнения по вопросу об объекте данного преступления. Это явилось следствием ряда причин[36]. В разные периоды развития уголовного законодательства хулиганство относилось к разным видам преступлений. К тому же при совершении хулиганства вред причиняется многим общественным отношениям. А диспозиция статьи, предусматривающей уголовную ответственность за хулиганство, всегда имела достаточно сложную юридическую конструкцию.

В теории уголовного права нет единого подхода к понятию "общественный порядок" и "общественная безопасность"[37]. К сожалению, принятие Уголовного кодекса РФ не только не внесло ясность в определение объекта хулиганства, но во многом усложнило решение данного вопроса. Сложность состоит в соотношении родового, видового и непосредственного объекта хулиганства. Статья 213 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность за хулиганство, включена в главу 24 УК РФ "Преступления против общественной безопасности" раздела IX "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка". Проблема состоит в том, что непосредственный объект преступления всегда должен находиться в той же сфере общественных отношений, что и его видовой объект.

Широкая дискуссия о родовом объекте хулиганства была развернута в советском уголовном праве в семидесятые годы применительно к ст.206 УК РСФСР. При этом предлагалось несколько точек зрения. Одни ученые признавали факт существования нескольких самостоятельных родовых объектов, предусмотренных главой десятой УК РСФСР. В то же время отдельные исследователи считали, что предусмотренные в этой главе преступления имели единый родовой объект, указанный в самом названии главы, или же что следует вести речь о двух родовых объектах: а) общественный порядок и общественная безопасность и б) здоровье населения.

Ключевым понятием в определении объекта хулиганства как было, так и остается понятие "общественного порядка". Без уяснения содержания данного понятия, отграничения его от понятия "общественная безопасность" невозможно решить вопрос об объекте хулиганства.

В науке административного права принято различать понятие общественного порядка в широком и в узком смысле. При этом под общественным порядком в широком смысле принято понимать совокупность всех социальных связей и отношений, складывающихся под воздействием всех социальных норм, в отличие от правопорядка, включающего лишь отношения, регулируемые нормами права. Из этого следует, что общественный порядок, как более широкая категория, включает в себя и правопорядок. В общей теории права общественный порядок рассматривается как социальная категория, охватывающая систему (состояние) волевых, идеологических общественных отношений, предопределяемых экономическим базисом и характеризующихся соответствием поведения их участников гоподствующим в обществе социальным нормам (правовым и неправовым). Сюда входят только социально значимые общественные отношения.

М. И. Еропкин определял общественный порядок как "обусловленную интересами всего народа ..., регулируемую нормами права, морали, правилами ... общежития и обычаями систему волевых общественных отношений, складывающихся главным образом в общественных местах, а также общественных отношений, возникающих и развивающихся вне общественных мест, но по своему характеру обеспечивающих охрану жизни, здоровья, чести граждан, укрепления народного достояния, общественное спокойствие, создание нормальных условий для деятельности предприятий, учреждений и организаций"[38].

А.В. Серегин характеризует общественный порядок как "урегулированную нормами права и иными социальными нормами систему общественных отношений, установление, развитие и охрана которых обеспечивают поддержание состояния общественного и личного спокойствия граждан, уважение их чести, человеческого достоинства и общественной нравственности".

Как видим, одно из основных различий в понятии общественного порядка у этих исследователей состоит в том, что М. И. Еропкин, определяя круг отношений в данной сфере, выделяет в качестве основного критерия место их возникновения и развития (общественные места), а А.В. Серегин - содержание отношения. Следует также обратить внимание на тесную связь общественного порядка и общественной нравственности, подчеркнутую А.В. Серегиным.

Некоторые исследователи считали, что в понятие "общественный порядок" следует включать и общественную безопасность. К примеру, О. Н. Горбунова пишет: "Общественные отношения, которые создают в государстве обстановку спокойствия и безопасности, составляют систему волевых общественных отношений, совокупность которых можно назвать общественным порядком в узком смысле слова". Аналогичной точки зрения придерживается и И.И. Веремеенко: "Общественный порядок, как определенная правовая категория, представляет собой обусловленную потребностями развития социализма систему общественных отношений, возникающих и развивающихся в общественных местах в процессе общения людей, правовое и иное социальное регулирование которых обеспечивает личную и общественную безопасность граждан и тем самым обстановку спокойствия, согласованности и ритмичности общественной жизни[39]".

Некоторые современные исследователи, характеризуя общественный порядок как правовую категорию, фактически не делают различий между ним и общественной безопасностью, употребляя эти понятия как синонимы. Мы абсолютно не согласны с таким подходом к пониманию общественного порядка, поскольку он противоречит как теории уголовного права, так и общей теории права. По нашему мнению, под общественным порядком следует понимать урегулированные нормами права и морали общественные отношения в своей совокупности, обеспечивающие общественное спокойствие, общепринятые нормы поведения, нормальную деятельность предприятий, учреждений и организаций, транспорта, сохранность всех видов собственности, а также уважение общественной нравственности, чести и достоинства граждан.

Можно согласиться с С.С. Яценко, что если общественный порядок воплощается в создании обстановки общественного спокойствия, благоприятных внешних условий жизнедеятельности людей, что обеспечивает нормальный ритм общественной жизни, то общественная безопасность проявляется в создании безопасных условий при обращении с источниками повышенной опасности и проведении работ повышенной опасности. По мнению А.Ф. Гранина, существенные различия между понятиями "общественный порядок" и "общественная безопасность" связаны с нормативными средствами урегулирования данных явлений. Общественный порядок достигается в результате упорядочения общественных отношений с помощью всех форм нормативного регулирования, тогда как общественная безопасность - только с использованием правовых и технических норм. Поэтому деяние, посягающее одновременно на общественный порядок и общественную безопасность, представляет собой совокупность преступлений.

Для юридически точного определения видового объекта хулиганства, по нашему мнению, следует внести изменения в главу 24 УК РФ, дополнив название главы указанием на общественный порядок. Кроме того, в будущем при реформе уголовного законодательства России предлагается взять за основу приведенные выше положения модельного кодекса государств - участников СНГ.

Как основной непосредственный объект хулиганства общественный порядок присутствует в диспозиции статей о хулиганстве УК Республики Беларусь, Республики Казахстан, Эстонской Республики, Молдовы, Азербайджанской Республики, Украины, Республики Таджикистан, Туркменистана, Грузии. В УК Кыргызской Республики общественный порядок дополняется термином "нормы общепринятого поведения". В Уголовном законе Латвии определяется как "общественное спокойствие" и "общепринятые нормы поведения", а в УК Узбекистана как "правила поведения".

Некоторые исследователи наряду с общественными отношениями, обеспечивающими здоровье личности, при наличии угрозы применения насилия предлагают выделять объект - безопасность этих благ[40].

Другим дополнительным непосредственным объектом хулиганства является отношение собственности. В ч.1 ст.213 УК РФ законодатель четко ограничил объект уничтожения или повреждения имущества принадлежностью этого имущества любому лицу - физическому либо юридическому, кроме самого хулигана. За таким подходом стоит тенденция нового Гражданского кодекса РФ охранять собственность от незаконных посягательств. Если хулиган уничтожает или повреждает свое личное имущество, то законодатель решил не вмешиваться в священное право любого собственника - владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом.

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что хулиганство является сложным многообъектным преступлением. Основным родовым, видовым и основным непосредственным объектом хулиганства является общественный порядок, дополнительными непосредственными альтернативными - здоровье гражданина и чужая собственность, факультативными непосредственными - установленный порядок управления и общественная безопасность.

В правоприменительной практике квалификация хулиганства весьма и весьма противоречива, на что неоднократно обращалось внимание высшими судебными инстанциями.

С тем, чтобы избежать ошибки в квалификации преступления, предусмотренного ст.206 УК, предлагались различные варианты, среди которых, в частности, императивная обязанность судов анализировать мотивы и цели виновных. Однако, несмотря на все усилия, досадные ошибки уже перестают удивлять своей закономерностью. Нормы ст.206 УК превратились в беспрецедентное явление, "поглощающее" собой практически все преступления, вызывающие трудности в процессе квалификации на практике. Термин "хулиган" стало символом любого правонарушения, воплотив в себе универсальное смысловое значение понятия "вор" старого российского законодательства.

Частые ошибки в квалификации деяния, расплывчатость формулировок норм дают основания усомниться в практической целесообразности и научной обоснованности выделения в УК специального состава преступления "хулиганство"[41].

В настоящее время в УК РФ хулиганство представлено, по сути дела, в двух аспектах: как "мотив" оно закреплено в п."б" ст.102, п."и" ст.105 нового УК (умышленное убийство из хулиганских побуждений) и как деяние - в ст.213 нового УК (хулиганство). Таким образом, одна и та же акция в одних случаях выступает в качестве мотива, а в других - как деяние, что вызывает недоумение. Может ли мотив быть деянием? Разумеется, нет. Между тем, придав мотиву качество деяния, законодатель создал неразрешимые трудности, с которыми правоприменитель сталкивается уже при определении объекта хулиганства.

По общему правилу, объектом хулиганства является общественный порядок, под которым понимается совокупность отношений, нормативно определяющих поведение людей в процессе социальной жизнедеятельности. Общественный порядок - не что иное, как масштаб дозволенного: не кради, не задевай чести и достоинства другого, соблюдай чистоту, пристойность и т.п. В случае нарушения необходимых для нормального общественного развития правил общежития виновного ждет кара, степень репрессивности которой зависит от тяжести нарушения. «Хулиганство, таким образом, посягает на весь комплекс нормативных отношений, регулирующих нормальный, общественно значимый процесс жизнедеятельности, а каждое конкретное хулиганское действие нарушает конкретное, нормативно определенное отношение, существующее ради необходимости соблюдения общественного порядка»[42].

Однако общественный порядок неизбежно нарушается при совершении любого правонарушения: преступления, административного проступка, гражданско-наказуемого деликта, аморального поведения. Так, переход проезжей части в неустановленном месте, вне всякого сомнения нарушает общественный порядок. То же и - убийство, клевета, хищения и т.д. Все это - деяния, нарушающие общественный порядок, поскольку их совершение грубо противоречит нормальному сосуществованию людей в обществе. Следовательно, хулиганство не может иметь в качестве непосредственного объекта общественный порядок, поскольку этот объект является общим для всех без исключения деяний, нарушающих нормальное функционирование общества.

«В целом же общественный порядок как совокупность отношений, определяющих поведение людей, нарушить невозможно, поскольку данная совокупность состоит из огромного конгломерата отдельных связей»[43].

Возникает и вопрос об определении объективной стороны хулиганства.

По ст.213 УК РФ хулиганство - есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, -. Но где критерии, разграничивающие "грубое" и негрубое" нарушение общественного порядка? На каком основании можно об этом судить? Грубость в словаре В.Даля определяется как неучтивость, дерзость, обида. Но опять-таки любое действие, противоречащее общественно значимым нормам, отличается этими качествами. И вряд ли удастся кому-то реально отличить мелкое хулиганство от уголовно наказуемого.

«В качестве хулиганства правоприменительная практика рассматривает такие действия, как, например, причинение телесных повреждений, уничтожение или повреждение имущества, побои и т.п.»[44]. Вместе с тем эти деяния, грубо нарушающие общественный порядок, закреплены в конкретных нормах Особенной части УК. С равным успехом в качестве хулиганства могут быть оценены и такие предусмотренные конкретными нормами деяния, как развратные действия (ст.120 УК), незаконное лишение свободы (ст.126), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений (ст.135), а также целый ряд других конкретно определенных в УК деяний. Для того, чтобы отличить хулиганство от всей совокупности противоправных деяний, нарушающих общественный порядок, правоприменитель оперирует рядом "объективных признаков", создавая, прямо скажем, вредный прецедент.

Так, в качестве обстоятельств, позволяющих разграничить хулиганство и другие действия, нарушающие общественный порядок, правоприменитель ссылается, как это ни парадоксально, на место действия - общественное место, более того, на наличие либо отсутствие свидетелей деяния. Так, Железногорский городской народный суд Курской области квалифицировал действия В., выразившиеся в сопротивлении работнику милиции, дополнительно по ст.206 УК на том лишь основании, что деяние было совершено в общественном месте.

По делу Апурина Верховный Суд РФ подчеркнул, что "его действия нельзя признать грубо нарушающими общественный порядок, поскольку посторонние лица при конфликте не присутствовали" (Бюллетень Верховного Суда РФ, 2003, N 6. С.7), а по делу Карманова было безаппеляционно заявлено: "Умысел его не был направлен на нарушение общественного порядка и фактически таковой нарушен не был: никто из соседей не видел и не слышал, как Карманов избивал тещу"[45].

В п.15 постановления N 5 Пленума Верховного Суда РСФСР от 24 декабря 1991 г. "О судебной практике по делам о хулиганстве" (в редакции постановления Пленума N 11 от 21 декабря 1993 г.) сказано буквально следующее: "Нанесение оскорблений, побоев, причинение легких или менее тяжких телесных повреждений и другие подобные действия, совершенные в семье, квартире, в отношении родственников, знакомых и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., должны квалифицироваться по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против личности. Однако в тех случаях, когда такие действия были сопряжены с очевидным для виновного грубым нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение к обществу, их следует квалифицировать как хулиганство". По существу, высшая судебная инстанция своим авторитетом санкционирует нарушение принципов квалификации преступлений, благодаря которому в качестве разграничительного критерия выступает не субъективная направленность индивида, а место совершения деяния и (или) наличие очевидцев. В результате получается вот такая уникальная "правовая картина": если один избивает другого в квартире и при этом никто не видит и не слышит происходящее, деяние может быть квалифицировано по соответствующей статье, предусматривающей ответственность за нанесение телесных повреждений. Но стоит только совершить подобные действия в общественном месте или на глазах у очевидцев, как они приобретают иной статус и становятся хулиганством, поскольку дебош при свидетелях означает, согласно правоприменительной практике, очевидное неуважение к обществу (как будто другие умышленные преступления не свидетельствуют о том же).

«Закон императивно определяет хулиганство как деяние умышленное»[46]. Значит, субъект, совершающий хулиганство, сознает, что он своим поведением грубо нарушает общественный порядок и выражает явное неуважение к обществу и желает все это исполнить. Специально подчеркиваю психическое отношение виновного к признакам, которые являются неотъемлемыми для данного деяния для того, чтобы акцентировать внимание на очередном парадоксе: уместно ли выяснять у хулигана, желал ли он проявить явное неуважение к обществу и грубо нарушить общественный порядок? Полагаю, что такой вопрос способен вызвать лишь саркастическую улыбку.

Совершая конкретные действия, которые в правоприменительной практике квалифицируются как хулиганство, виновный чаще всего безразлично относится к факту грубого нарушения общественного порядка и вовсе не помышляет о явном неуважении к обществу.

«Такое отношение к содеянному подпадает под признаки косвенного умысла, который применительно к хулиганству вообще неприемлем, ибо данный состав сконструирован как формальный»[47]. Следовательно, в случае, когда будет установлено, что субъект не желает, а лишь сознательно допускает нарушение общественного порядка в результате своих действий (разве можно это исключить), то он вообще не будет нести ответственности по причине отсутствия субъективной стороны состава преступления. Однако, несмотря на столь очевидное противоречие между фактическим субъективным отношением виновного к содеянному и требованиями норм права, правоприменитель презюмирует наличие у хулигана прямого умысла, выдавая желаемое за действительное. Таким образом еще более подрывается авторитет права.

Настойчивые требования скрупулезно анализировать мотивы и цели хулиганских действий, содержащиеся практически во всех постановлениях высших судебных инстанций, посвященных вопросам квалификации хулиганства, на практике вызывают разночтения. В этой связи представляют интерес два классических примера из судебной практики, связанные с определением соответствующего мотива.[48]

Горбунов и Сафиулин в состоянии алкогольного опьянения ехали с Мальцевым и Тютрюмовым на автомашине "Москвич", управляемой Паршаковым. Около деревни Волечи на встречной полосе движения выезжал на свою сторону движения автомобиль ГАЗ-53, управляемый Пономаревым. Стремясь избежать столкновения, Паршаков съехал в кювет.

После этого Горбунов и Сафиулин пришли в гараж совхоза, куда приехал Пономарев, вскочили на подножку машины и нанесли ему несколько ударов кулаками по лицу. Затем они вытащили Пономарева из машины и еще несколько раз ударили, на замечания присутствовавшего Нестеренко не реагировали.

Верховный Суд, полагая, что нижестоящий суд неверно квалифицировал деяние как хулиганство, вынес следующее решение: "Как видно из дела, легкие телесные повреждения без расстройства здоровья (кровоподтек на губе) были причинены потерпевшему не из хулиганских побуждений, а в связи с нарушением им правил дорожного движения, создавшим аварийную обстановку на дороге, умысел осужденных не был направлен на грубое нарушение общественного порядка.

Верховный Суд определил следующее: "Как видно из показаний Якушкина, он ранее потерпевшего Плешакова не знал. Находясь в прогулочном дворике исправительно-трудового учреждения, он толкнул Плешакова рукой в грудь, а когда потерпевший упал, он (Якушкин) оборвал провод и закрутил его на шее Плешакова. По словам Якушкина, он совершил убийство с целью перевода для отбытия наказания в другую исправительно-трудовую колонию, что суд правильно признал хулиганскими мотивами".

Какие разумные доводы доказывают, что преступление, совершенное из-за нарушений правил дорожного движения, лишено хулиганских побуждений, а преступление, совершенное ради перевода в другую колонию, имеет все признаки хулиганского мотива?

Парадоксы субъективной стороны хулиганства на этом не кончаются. Пытаясь найти возможности разграничения хулиганского мотива от иных побуждений, правоприменитель приходит к выводу, весьма показательному для квалификации рассматриваемого преступления: если мотивы неочевидны и действия кажутся беспричинными, то деяние можно считать совершенным из хулиганских побуждений. На это обстоятельство обращалось внимание в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ: "В обоснование, квалификации действий П. по ст.105 УК РФ суд сослался на его показания о том, что мотив убийства дочери - месть жене за супружескую измену. Этот мотив суд признал хулиганским, так как дочь не могла отвечать за поступки матери и действия П. по отношению к ней явились беспричинными" . Такой подход правоприменителя позволяет все сомнения толковать в пользу хулиганства, что категорически неприемлемо для квалификации преступлений.

Между тем неведомая правоприменителю "беспричинность" действий, которая дает ему основание квалифицировать деяние как хулиганство, элементарно объясняется с позиций психофизиологии. Рыцарь должен был привлечь к себе внимание, иначе его ждало забвение и смерть. Современный человек также обречен на поиски внимания к своей персоне. Ради этого можно создать "Божественную комедию" или сжечь храм. Для многих легче и лучше совершить что-то дурное и порицаемое, чем остаться незамеченным. Согласно психофизиологической аксиоме никакое наказание не идет в сравнение с неподтверждением своего "Я". Этот психофизиологический феномен универсален. Чтобы убедиться в этом, достаточно простого мысленного эксперимента: представьте, что вас окружающие перестали вдруг слышать, видеть, вообще воспринимать. И никакие силы не в состоянии что-либо изменить.

Довести такой эксперимент до конца помешает страх, ибо добросовестный экспериментатор признает, что самый вероятный исход - сойти с ума или покончить с собой (кстати, статистика самоубийств и их причина подтверждают сказанное).

Хулиганство, таким образом, «…есть (в основе своей) проявление игнорируемого обществом "Я", которое выливается в совершенно конкретные действия, за что субъект и должен нести уголовную или иную ответственность»[49]. При дальнейшей работе по совершенствованию уголовного законодательства воспользоваться опытом зарубежных стран, в уголовных кодексах которых норм о хулиганстве нет, а также кодификационными традициями старого русского законодательства.

3.2 Проблемы квалификации признака вооруженности в составе хулиганства

Федеральным законом от 08.12.2003 вооруженность признана обязательным признаком объективной стороны хулиганства. В связи с данным обстоятельством возникает вопрос, изменилось ли в условиях новой редакции ст. 213 УК понимание категорий "применение оружия", "предметы, используемые в качестве оружия", а также каковы особенности применения оружия (предметов, используемых в качестве такового) при групповом хулиганстве.

Под применением оружия понимается использование его боевых качеств по прямому назначению. Так, в юридической литературе указывалось, что "если виновный не использовал и не пытался использовать нож в качестве колюще-режущего оружия, то его действия не могут квалифицироваться... как совершенные с применением ножа"[50]. Верховный Суд РСФСР признал отсутствие признака вооруженности в хулиганских действиях Рощина, нанесшего удар своей жене рукояткой ножа, так как применение холодного оружия заключается в использовании его колюще-режущих свойств[51].

В юридической литературе высказывалось мнение, что применение оружия и предметов, используемых в качестве оружия, может состоять в угрозе оружием и этими предметами. Противоположное мнение состоит в том, что "нет основания говорить о применении оружия, когда виновный угрожает негодным или незаряженным оружием, демонстрирует оружие без намерения его применить, а равно когда угрожает предметами, имитирующими оружие, если они не использовались как средство насилия"[52].

И.М. Тяжкова полагает, что применение оружия должно выражаться в действиях, направленных именно на причинение телесных повреждений оружием, а не в словесной угрозе применить его[53].

Данная позиция соответствует действующему закону: согласно ч. 1 ст. 213 УК, нельзя расценить как хулиганство грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу с угрозой применения оружия.

Так, неверной представляется квалификация действий Фаевцева, осужденного по ст. 213 УК: угрожая зажигалкой в форме пистолета продавцам, он требовал впустить его в магазин, обещая в ином случае с ними расправиться. Здесь отсутствует признак применения оружия. Данное преступление (и другие подобные ему действия) содержит признаки ст. 119 УК (если это угроза применения оружия для лишения жизни или причинения тяжкого вреда здоровью). Гостев, публично нарушая общественный порядок, выражаясь нецензурно, приставил к шее З. разбитую бутылку, высказав угрозы физической расправой, за что был осужден по ст. 119 УК, а не по ст. 213 УК[54].

Дискуссионным является вопрос о признании применением оружия при хулиганстве использования его для повреждения имущества, а не для посягательств на личность. Так, Кириченко В.Ф. считает, что, если оружие использовалось для уничтожения или повреждения имущества, содеянное не следует квалифицировать как хулиганство, кроме случаев, когда данные действия заведомо для виновного сопряжены с реальной возможностью причинения вреда здоровью граждан[55].

И.Н. Даньшин полагал, что "применение или попытка применения оружия или иных предметов должны повлечь причинение вреда личности, здоровью граждан". И.М. Тяжкова указывает, что использование только огнестрельного оружия для уничтожения или повреждения имущества можно квалифицировать по ч. 3 ст. 206 УК РСФСР (ч. 1 ст. 213 УК РФ). Представляется, что применение любого оружия для повреждения имущества из хулиганских побуждений образует преступление, предусмотренное ст. 213 УК. Во-первых, ст. 1 Закона РФ "Об оружии" от 13.12.1996 N 150-ФЗ указывает, что оружие предназначено для поражения живой и иной цели, подачи сигналов, т.е. нет препятствий для квалификации как хулиганства применения оружия для повреждения имущества. Во-вторых, случаи осуждения за хулиганство при применении оружия для повреждения имущества встречаются в практике районных судов. Например, Терентьев осужден по ст. 213 УК, так как в присутствии общественности выстрелил два раза по машине З., причинив повреждение имущества, чем грубо нарушил общественный порядок. Здесь оружие применялось для повреждения имущества. Аналогично Чурсина осуждена по ст. 213 УК: по мнимому подозрению разозлившись на свою соседку сверху Б., она устроила скандал на лестничной клетке, после чего в присутствии Б. изрезала ее входную дверь ножом, а затем подожгла дверь. Здесь оружие также применялось для повреждения имущества.

Суды признают хулиганством не только применение оружия для причинения ущерба имуществу, но и применение для этих же целей предметов, используемых в качестве оружия. Так, Козлов осужден по ст. 213 УК: устроив скандал с продавцом в магазине (считая, что ему не дали сдачу полностью), он взял с прилавка две бутылки с пивом и, используя их в качестве оружия, разбил две витрины павильона[56]. В данном случае представляется обоснованной рекомендация Верховного Суда СССР, изложенная в п. 19 Постановления от 16.10.1972 "О судебной практике по делам о хулиганстве", где под предметами, используемыми в качестве оружия, понимаются предметы, примененные для нанесения телесных повреждений. Иное решение в данном вопросе способно привести к стиранию грани между хулиганством и умышленным уничтожением чужого имущества из хулиганских побуждений, поскольку последнее, как правило, совершается с применением какого-либо предмета (битье стекол, витрин камнями, палками и т.п.).

К числу первостепенных при квалификации хулиганства относится вопрос о том, какие предметы следует относить к используемым в качестве оружия. Так, И.Н. Даньшин указывал, что такие предметы должны удовлетворять одному из двух условий: либо быть подвергнутыми специальной предварительной обработке, приспособлению для удобства использования в процессе хулиганства, либо, не подвергаясь какой-либо предварительной обработке, быть заранее приготовленными виновным и находиться при нем с целью использования при совершении хулиганских действий. Данные условия были закреплены в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16.10.1972 "О судебной практике по делам о хулиганстве", которое относит к предметам, используемым в качестве оружия, специально приспособленные для нанесения телесных повреждений заранее или в процессе хулиганских действий, а также не подвергнутые предварительной обработке, но специально приготовленные для совершения хулиганских действий предметы[57]. Практически без изменений данная рекомендация воспроизведена в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 24.12.1991 "О судебной практике по делам о хулиганстве"[58]. С момента принятия указанных Постановлений истекло значительное время, существенно изменилось законодательство, регулирующее ответственность за хулиганство, и судебная практика. Случаи следования данным рекомендациям районными судами единичны. Например, суд посчитал, что отсутствует признак применения предмета, используемого в качестве оружия при грубом нарушении общественного порядка, выразившемся в побоях деревянной палкой, нанесенных охраннику автостоянки, и повреждении автомашины, находившейся там же.

Большинство предметов, на практике признаваемых используемыми в качестве оружия при хулиганстве, не удовлетворяет рекомендациям Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР. Например, такими предметами являются бутылки из-под алкогольных напитков (наиболее распространенный предмет, используемый хулиганами в качестве оружия). Так, суд признал предметом, используемым при хулиганстве в качестве оружия, пустую бутылку, которую виновный бросил в толпу людей во время праздничного салюта, причинив этим легкий вред здоровью ребенка[59]. По ч. 1 ст. 213 УК квалифицированы действия Петрова, который ударил стеклянной бутылкой по голове Ш., причинив ему легкий вред здоровью[60]. Илюшкин осужден за хулиганство, так как нанес удары по голове пустой бутылкой из-под пива Н.[61]. Бутылки в перечисленных случаях не заготавливались специально для нанесения телесных повреждений (были подобраны на месте преступления) и не были специально приспособлены виновными для использования при хулиганстве.

К предметам, используемым в качестве оружия, суды относят предметы, подобранные на месте преступления. Так, хулиганством признаны действия Говоруна, нанесшего удар по голове дворнику подобранным в мусорном контейнере обломком хоккейной клюшки[62].

Предметами, используемыми в качестве оружия, признаются и предметы, отнятые у потерпевших в процессе хулиганства. Так, Белоусов осужден по ст. 213 УК за нанесение неоднократных ударов по голове Л., не причинивших вреда здоровью. Сделал это он отнятой у Л. тростью, разозлившись, что Л. возмущалась его отказом подать ей милостыню[63]. Здесь виновный специально не приспосабливал трость для причинения телесных повреждений и не заготавливал ее для этого.

При разработке Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве" следовало бы заменить указание на "приспособление" предметов для хулиганства указанием на их "приискание", т.е. закрепить широкое понимание категории "предметы, используемые в качестве оружия", имеющее место в практике судов первой инстанции.

При групповом хулиганстве необязательно применение оружия (или предметов, используемых в качестве оружия) всеми участниками. Так, Дериков и Костюнин осуждены по ч. 2 ст. 213 УК. Находясь на лестнице станции метро, они вступили в сговор на совершение хулиганских действий: беспричинно пристали к ранее незнакомому Л. и подвергли его избиению, причем Дериков нанес потерпевшему два удара по голове стеклянной бутылкой[64]. В кассационной жалобе они ссылались на то, что не имели сговора на применение бутылки в качестве оружия, причем Костюнин считал свое осуждение необоснованным, так как он бутылку не применял вообще. Кассационным определением от 11.10.2004 N 22-10975 суд оставил приговор без изменения, указав, что удары виновные наносили согласованно, а о применении бутылки были осведомлены, что является достаточным основанием для квалификации действий обоих по ч. 2 ст. 213 УК. Таким образом, применение оружия одним из участников группы лиц при осведомленности об этом иных участников является основанием квалификации действий всех соучастников по ч. 2 ст. 213 УК. Напротив, при отсутствии осведомленности отсутствует как группа лиц, так и сам состав хулиганства в отношении того лица, которое само не применяло предметов, используемых в качестве оружия.

Анализ признака вооруженности при хулиганстве приводит к выводу о необходимости его отражения при разработке нового постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о хулиганстве" в целях единообразного подхода к толкованию данного признака правоприменителем.

3.3 Проблемы квалификации хулиганства и экстремистских действий

24 июля 2007 г. принят ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму" N 211-ФЗ. Следствием этого стало изменение тринадцати статей УК РФ, включая норму о хулиганстве.

Мотив законодателя, последовательно ужесточающего пределы уголовной ответственности за совершение экстремистских преступлений, понятен: экстремистская деятельность (во всем своем многообразии) стала настолько опасна, что начинает угрожать основам безопасности общества и государства. На необходимость более жесткой реакции уголовного закона в отношении данного явления указано во множестве научных и публицистических работ, и этот подход должен найти одобрение у любого здравомыслящего человека. Поэтому побудительные мотивы усиления уголовной репрессии за экстремистские (а в 2006 г. - и за террористические) преступления ясны и в целом вызывают поддержку.

Однако ФЗ от 24 июля 2007 г. отражает весьма противоречивую линию уголовно-правовой политики по борьбе с экстремистской деятельностью, что нашло наиболее яркое отражение в новой редакции ст. 213 УК РФ. Многострадальная история нормы об уголовной ответственности за хулиганство в нашей стране прошла путь от расхожего клише о "резиновом" характере статьи за это преступление в УК РСФСР до резкого ограничения оснований вменения ст. 213 УК РФ в декабре 2003 г. В доктрине уголовного права также до сих пор не утихают споры относительно социально-правовой природы данного преступления, причем все чаще раздаются голоса о необоснованности и (или) ненужности самого существования уголовной ответственности за хулиганство. Как бы то ни было, новая редакция ч. 1 ст. 213 УК заставляет вновь задуматься о социально-правовой природе хулиганства и пределах уголовной ответственности за него.

Итак, «…в настоящее время наличествуют, по существу, два основных состава этого преступления: хорошо за последние четыре года известное "общеуголовное вооруженное" хулиганство и, назовем его так условно, "экстремистское" хулиганство»[65]. Действительно, хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выразившее явное неуважение к обществу, может быть теперь совершено и без того обстоятельства, когда виновный берет в руки оружие или предметы, используемые в его качестве. Достаточно грубо нарушить общественный порядок по мотивам политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды или по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, и мы получаем альтернативное основание для квалификации содеянного по ч. 1 ст. 213 УК.

Как известно, основной непосредственный объект хулиганства - общественные интересы и отношения в сфере обеспечения общественного порядка. Однако практически любое публично совершаемое преступление так или иначе нарушает общественный порядок, и смысл самостоятельной криминализации хулиганства заключается в том, что оно изначально, а не опосредованно, направлено на нарушение указанного блага. Это, в свою очередь, отражается (по крайней мере должно быть отражено) в объективных и субъективных признаках основного состава хулиганства. В противном случае каждое нарушение общественного порядка, являющееся следствием совершения разнонаправленных по основному непосредственному объекту преступлений (убийств, грабежей, разбоев, террористических актов и т.п.), следовало бы дополнительно квалифицировать по ст. 213 УК, так как в составах этих преступлений не учитывается возможность причинения вреда общественному порядку как самостоятельно охраняемому уголовным законом интересу.

Действующая редакция п. 1 ст. 1 ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ содержит развернутое определение экстремизма (экстремистской деятельности), разновидностью которого является возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии. Нетрудно заметить, что в основу криминализации "экстремистского" хулиганства положена способность этого деяния причинить вред интересам соблюдения равенства лиц вне зависимости от их социальных, расовых, национальных, религиозных и прочих различий. А следовательно, интересы общественного порядка, страдающие от подобного рода проявлений человеческой активности, нарушаются опосредованно, т.е. посредством нарушения иного общественно значимого интереса уголовно-правовой охраны.

Следовательно, "экстремистское" хулиганство имеет совершенно иной (по сравнению с хулиганством "общеуголовным") основной непосредственный объект посягательства. Соответственно, с точки зрения криминализации деяния, объединение в одну норму УК столь разных по своей направленности проявлений человеческой активности не имеет под собой никаких оснований.

Еще в большей степени разрушает логику криминализации "экстремистского" хулиганства в ч. 1 ст. 213 УК такой признак его субъективной стороны, как хулиганский мотив (хулиганские побуждения). Не останавливаясь на довольно бурном споре о возможности косвенного умысла при совершении хулиганства, заметим: несмотря на все разночтения, в целом в доктрине имеется устойчивое понимание сути хулиганского мотива как "необходимости демонстрации собственного эго... собственной значимости"[66]. Вновь принятое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений" продолжило использование традиционной для отечественной судебной практики формулировки о том, что явное неуважение лица к обществу должно выражаться "в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним" (п. 1). В этом же документе подчеркнуто (и в целом справедливо), что под преступлениями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, "направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода" (п. 12).

Мотивация же любого экстремистского преступления принципиально отлична, что прямо связано с основным непосредственным объектом посягательства. Сущность экстремистского мотива - это не выпячивание собственного я по отношению к персонифицированному потерпевшему (потерпевшим) либо вообще ко всем. Фундаментальное основание такого мотива состоит в противопоставлении "я (мы) - они". Такое противопоставление - не просто констатация существующего факта различия в национальной, расовой, этнической, религиозной принадлежности. Оно динамично, и его динамика сводится к стремлению ущемить законные права и интересы "их" именно потому, что "они" отличны от "меня (нас)". А вот степень желаемого ущемления прав и интересов "других" объективно может варьироваться: от словесного унижения до физического уничтожения. Примечательно, что в уголовно-правовой доктрине стран общего права те преступления, которые мы называем экстремистскими, получили наименование преступлений ненависти (hate crimes). Например, в соответствии с § 485 Закона штата Нью-Йорк "О преступлениях ненависти" (2000 г.), к таковым относится любое умышленное деяние, образующее состав преступления, совершенное полностью или в значительной части в связи с принадлежностью потерпевшего лица к иной расе, национальности, полу, вероисповеданию, религиозному культу, сексуальной ориентации, а также в связи с наличием инвалидности.

«Таким образом, ни основной непосредственный объект, ни мотивы "экстремистского" и "общеуголовного" хулиганств ничего общего между собой не имеют»[67].

На основе изложенного некоторые правоведы отмечают, что основания криминализации "экстремистского" хулиганства, по крайней мере в ст. 213 УК РФ, отсутствуют, - в противном случае утрачивается законодательная логика конструирования составов преступлений против общественной безопасности и общественного порядка. Примечательно, что уже в первых откликах на ФЗ от 24 июля 2007 г. указано, что в действующей редакции ст. 213 УК значимость хулиганского мотива (хулиганских побуждений) как критерия направленности умысла на нарушение общественного порядка сведена на нет. Соответственно, никак нельзя преступления, совершаемые по экстремистским мотивам, сводить к хулиганству[68].

Однако, кроме формально-правового обоснования неверности криминализации "экстремистского" хулиганства, существуют более серьезные сомнения социально-политического характера в правильности критикуемого законодательного решения. Следуя букве закона, для вменения в вину п. "б" ч. 1 ст. 213 УК в настоящее время субъекту не надо брать в руки оружие или предмет, используемый в качестве оружия, а достаточно грубо нарушить общественный порядок, выразив явное неуважение к обществу, по любому из экстремистских мотивов. И если мотив расовой, национальной, этнической, религиозной и даже идеологической ненависти или вражды более-менее понятен, то совершенно неясно, что представляет собой мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Беда в том, что отсутствуют сколько-нибудь ясные критерии для отнесения людей к той или иной социальной группе. Какими они должны быть: имущественными, профессиональными, служебными, основанными на общности интересов, формализованными или нет - неизвестно (умалчивает об этом и цитированное выше Постановление Пленума Верховного Суда РФ). В складывающейся ситуации как "экстремистское" хулиганство (со всеми вытекающими юридическими последствиями) можно расценить и первомайские призывы сторонников компартии типа "долой богатых", и оскорбительные выходки фанатиков какого-либо футбольного клуба в отношении других болельщиков, и нецензурную брань провалившего сессию студента-неудачника в отношении профессорско-преподавательского состава вуза, и т.д., и т.п. Интересно, а может ли быть признано "экстремистским" хулиганством враждебное (и рекламируемое с экрана) поведение героев бесчисленных телесериалов о работниках правоохранительных органов по отношению к профессиональным или рецидивным преступникам, т.е. к лицам, принадлежащим ко вполне определенной социальной группе?!

Отсутствие приемлемых правовых признаков какой-либо социальной группы по существу размывает границы уголовной репрессии: при желании хулиганом-экстремистом можно считать любого человека, выразившего в грубой, циничной форме несогласие с поведением или образом жизни представителя (представителей) какой-нибудь общности, не запрещенной законом. «…И результат этого плачевен: ставится под угрозу само существование свободы выражения мнения. В заключение хочется вспомнить одну из немногих юридических аксиом: разрешено все, что прямо не запрещено законом. И авторам действующей редакции ст. 213 УК РФ тоже неплохо было бы вспомнить о ее существовании»[69].

Итак, согласно ст. 213 УК РФ, хулиганство - это грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу.

Уголовная ответственность за хулиганские действия предусмотрена только в тех случаях, когда применяется оружие или предметы, используемые в качестве оружия, а также в случаях хулиганства, совершенного по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Посягательства на личность во время хулиганских действий, если побои или вред здоровью причинены без применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия, квалифицируются как преступления против личности, где хулиганские побуждения выступают в качестве квалифицирующего признака.

Обязательным признаком хулиганства является грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу.

Общественный порядок - это сложившийся в обществе комплекс отношений между людьми, обеспечивающий общественное спокойствие, неприкосновенность личности и целостность собственности, нормальное функционирование государственных и общественных институтов. С точки зрения комментируемой статьи не важно, установлены ли нормы соблюдения общественного порядка государством либо требованиями морали.

Явное неуважение к обществу означает умышленное нарушение установленных в нем правил поведения, которое носит демонстративный характер. Оно может проявляться, например, в бесчинстве, унизительном обращении с гражданами, длительном характере посягательств, упорном, несмотря на замечания, совершении общественно опасных действий.

Хулиганство совершается с прямым умыслом. Поэтому не может квалифицироваться по комментируемой статье насилие с применением оружия, совершенное на почве неприязненных личных взаимоотношений в кругу близких людей, в безлюдных местах и т.д. В то же время, если такие действия совершаются в общественных местах и сознанием виновного охватывается, что они грубо нарушают порядок в общественных местах, ведут к срыву общественных мероприятий, нарушению нормальной работы предприятия, учреждения, общественного транспорта и т.д., то их следует квалифицировать как уголовно наказуемое хулиганство.

Также должны квалифицироваться как хулиганство действия, предлогом для которых послужил малозначительный повод, несоразмерный причиненному насилию (например, случайный толчок, отказ уступить место в общественном транспорте).

Для признания хулиганства совершенным группой лиц по предварительному сговору требуется наличие договоренности между ними до начала хулиганства. На применение оружия сговора не требуется, но если член группы увидел, что при хулиганстве применяется оружие, и не прекращает хулиганские действия, он подлежит ответственности по ч. 2 комментируемой статьи.

К представителям власти относятся работники милиции, народные дружинники и военнослужащие, привлеченные к ох ране общественного порядка, а также иные лица, на которых возложены функции представителей власти.

Ответственность по ч. 2 комментируемой статьи за сопротивление представителю власти либо иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка, наступает при физическом противодействии таким лицам в процессе пресечения ими хулиганских действий.

Пресечение может выражаться как в прямом применении силы к хулигану, так и в иных действиях (например, попытка вызвать наряд милиции, защитить потерпевшего). Просьбы и увещевания со стороны посторонних лиц не могут рассматриваться как пресечение хулиганских действий.

В ч. 1 статьи 213 УК РФ предусмотрена ответственность за хулиганство, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

Ответственность по этой статье наступает не только при применении огнестрельного, холодного, пневматического или газового оружия, но и при использовании предметов хозяйственного и бытового назначения.

Следует иметь в виду, что используемые в процессе хулиганских действий предметы бытового и хозяйственного назначения, подобранные на месте преступления, могут быть признаны используемыми в качестве оружия только в тех случаях, когда они по своим характеристикам и способу применения представляли угрозу для жизни и здоровья потерпевших.

Под применением оружия и иных предметов понимается не только нанесение телесных повреждений потерпевшему, но и попытка нанесения таких повреждений.

Вместе с тем не может квалифицироваться по этой статье демонстрация оружия, а также словесные угрозы применить оружие без попытки реального его применения, а равно использование при хулиганстве негодного или незаряженного огнестрельного оружия.

Этой же частью комментируемой статьи предусмотрена ответственность за хулиганство, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Не могут квалифицироваться по ч. 2 статьи 213 УК РФ действия, связанные с сопротивлением представителям власти или иным лицам при задержании после окончания хулиганских действий. Такое сопротивление квалифицируется самостоятельно в зависимости от его характера и тяжести наступивших последствий.

Ответственность за преступления, предусмотренные по ч. 1 комментируемой статьи, наступает с 16 лет, а по ч. 2 этой статьи - с 14 лет.

В своем развитии институт хулиганства претерпевал изменения, рассматривался как преступление против личности, находился в главе о преступлениях против жизни, здоровья, чести и достоинства личности. Немало кодификаций вообще донного состава не предусматривают.

Приведенный анализ свидетельствует о том, что при квалификации хулиганства наибольшую сложность вызывают соотношения бытового хулиганства с преступлениями против личности, злостное хулиганство с сопротивлением представителю власти, уничтожением и повреждением имущества, а так же разграничение уголовно наказуемого хулиганства и административно - преследуемого мелкого хулиганства.

Несмотря на обстоятельность судебного и доктринального толкования, в виду объективных трудностей составного преступления с комплексным ущербом, каким является хулиганство, судебные ошибки не исчезают.

Особого внимания на мой взгляд, засуживают проблемы уголовно-правовой оценки поведения, продиктованного хулиганскими побуждениями. Действия, сопряженные с применением насилия против личности, следует квалифицировать по ст. ст. 111, 112, 115, 116 УК в зависимости от последствий примененного насилия для здоровья. Если хулиганские действия будут сопровождаться угрозой причинения тяжкого вреда здоровью или убийством и потерпевший будет реально их опасаться, то квалифицировать действия хулигана следует по ст. 119 УК. Причем хулиганский мотив не будет иметь значения для квалификации по этой статье, так как уголовный закон охраняет общественный порядок не только на уровне конкретной нормы, но и всей системой норм Особенной части УК.

Создалась двусмысленная ситуация. Дело в том, что ранее существовавшая диспозиция ч. 1 ст. 213 УК несла представление о хулиганстве как о насильственных действиях против личности, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих явное неуважение к обществу. Теперь, по замыслу законодателя, хулиганство - это такое грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, которое совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Хулиганство - преступление против общественной безопасности и общественного порядка, но оно всегда сопряжено с физическим или психическим насилием над личностью. Любое преступление против личности грубо нарушает общественный порядок, поскольку наиболее значимые ценности личности в первую очередь защищаются уголовным законом.

Хотелось бы подчеркнуть, что на практике возникают закономерные вопросы об отграничении хулиганства от перечисленных составов, поскольку хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, выражается в насилии, за которым следует и определенный вред личности.

Мне кажется, что квалифицировать деяния следует с учетом санкций рассматриваемых составов. Если хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, выразилось в причинении вреда личности, то при легком вреде здоровью (ч. 2 ст. 115), побоях (ч. 2 ст. 116) квалифицировать содеянное следует по ч. 1 ст. 213 УК РФ как хулиганство. В случае убийства или причинения тяжкого вреда здоровью следует квалификация соответственно по п. "и" ч. 2 ст. 105, п. "д" ч. 2 ст. 111 УК.

Возникает также вопрос о квалификации причинения из хулиганских побуждений вреда здоровью средней тяжести с применением оружия или иного предмета. Более тяжким преступлением при таких последствиях следует считать ч. 2 ст. 112 УК, так как при одинаковом максимуме лишения свободы (до 5 лет) в ч. 1 ст. 213 предусмотрены иные, более мягкие меры наказания. Следовательно, должна применяться ч. 2 ст. 112 УК.

Вопрос о квалификации хулиганства по совокупности с преступлением против личности, на наш взгляд, при таких законодательных формулировках не может возникать, кроме случаев реальной совокупности этих преступлений.

Повреждение и уничтожение чужого имущества из хулиганских побуждений образуют состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 167, что также предопределено Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.

Определенное противоречие возникло и между новой редакцией ч. 1 ст. 213 и ч. 2 ст. 20, в соответствии с которой ответственность за применение оружия наступала с 14-летнего возраста. Теперь, после внесения изменений в ч.1 ст. 213, следовало бы определиться с возрастом наступления уголовной ответственности за хулиганство с применением оружия и иных предметов.

В заключении работы, хотелось бы особым образом отметить проблемы обеспечения прав личности при расследовании и доказывании хулиганства.

При доказывании хулиганства особое внимание уделяется закрепленным в законе требованиям, которые обеспечивают права личности, а также создают надлежащие механизмы для их позитивной реализации.

По уголовным делам о хулиганстве запрещено подменять конкретные доказательства, подтверждающие причастность лица к совершению преступления, самим фактом знакомства нескольких лиц между собой. Это не допускается в том числе и в случаях, когда наличествует определенный круг лиц, причастность которых к совершению хулиганства проверяется.

В ходе допроса основная проблема состоит в том, что следователь должен выяснять характер реальных взаимоотношений между допрашиваемыми лицами.

Наиболее ценными доказательствами по уголовным делам о хулиганстве общепризнанно являются показания свидетелей. Предмет показаний свидетеля может быть самым разнообразным. Поскольку свидетелем является не только очевидец совершенного преступления, но и иное лицо, обладающее определенной информацией, в самом начале допроса по уголовному делу о хулиганстве необходимо разъяснить лицу данное положение. Кроме того, свидетель в своих показаниях не вправе давать собственную юридическую оценку содеянного.

В ходе предварительного расследования хулиганства в обязательном порядке должен быть установлен характер взаимоотношений между ним и лицом, совершившим хулиганские действия. При этом на прямой вопрос о взаимоотношениях без "временной привязки" свидетель, а особенно потерпевший, может ответить, что отношения плохие, неприязненные.

Особенность хулиганства также состоит в том, что во многих случаях оно совершается лицами, находящимися в состоянии алкогольного опьянения. При этом следует иметь в виду, что допрос подозреваемого, находящегося в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, категорически недопустим. Поэтому доказательства, полученные в результате такого допроса, должны признаваться недопустимыми.

Федеральный закон от 24 июля 2007 г. внес существенные изменения в признаки состава преступления - хулиганства, а уже 15 ноября 2007 г. Пленум Верховного Суда РФ принял Постановление, разъясняющее судам некоторые вопросы применения законодательства об уголовной ответственности за хулиганство и иные преступления, совершенные из хулиганских побуждений. К сожалению, немало предлагаемых Пленумом решений проблем уголовно-правовой квалификации названных преступлений представляется весьма спорными.

На протяжении многих лет наиболее, очевидно, сложным вопросом, возникавшим при применении уголовно-правовой нормы о хулиганстве, являлся вопрос о разграничении хулиганства и смежных преступлений против личности. Острота этого вопроса еще более возросла после известных изменений, внесенных в ст. 213 УК РФ Федеральными законами от 8 декабря 2003 г. и 24 июля 2007 г., и включения хулиганских побуждений, а также мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды и мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы в число квалифицирующих признаков деяний, предусмотренных ст. ст. 115 и 116 УК РФ. В нескольких пунктах Постановления от 15 ноября 2007 г. Пленум Верховного Суда РФ обращается к этой проблеме. Какое же предлагается решение?

В п. 1 Постановления указывается, что "при решении вопроса о наличии в действиях подсудимого грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, судам следует учитывать способ, время, место их совершения, а также их интенсивность, продолжительность и другие обстоятельства. Такие действия могут быть совершены как в отношении конкретного человека, так и в отношении неопределенного круга лиц. Явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним". Возвращаясь к этой же проблеме в п. 12 Постановления, Пленум разъясняет, что хулиганство следует отграничивать от других преступлений, в том числе совершенных лицом из хулиганских побуждений, в зависимости от содержания и направленности его умысла, мотива, цели и обстоятельств совершенных им действий. Наконец, в п. 13 Пленум Верховного Суда РФ, подчеркнув, что субъективная сторона хулиганства характеризуется прямым умыслом, указал, что оскорбления, побои, причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести, совершенные в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., при отсутствии признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 213 УК РФ, должны квалифицироваться по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за преступления против личности.

Из разъяснения, содержащегося в п. 13 Постановления, следует, что Пленум Верховного Суда не связывает совершение хулиганства только с хулиганскими побуждениями и другими мотивами, указанными в п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ, поскольку допускает возможность признания хулиганством действий (оскорбления, побои, причинения вреда здоровью различной степени тяжести), совершенных в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванных личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших, если эти действия совершались при наличии признаков преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ. Такими признаками, очевидно, являются грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, если, конечно, при этом применялось оружие или предметы, используемые в качестве оружия. Однако в чем может выражаться при этом нарушение общественного порядка, какое значение имеют способ, время и место совершения соответствующих действий, их интенсивность и продолжительность, постановление не разъясняет.

Пленум, по сути, не разъяснил вопрос об объекте хулиганства, содержании понятия "общественный порядок". Совершенно правильно в Постановлении указано, что "явное неуважение к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованных желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним" (п. 1). Но разве не нарушаются общепризнанные нормы и правила поведения, когда субъект из хулиганских побуждений избивает потерпевшего, причиняет вред его здоровью, применяя при этом оружие или другие предметы, но делает это не в общественном месте и не публично? Тем более что в Постановлении справедливо отмечено: хулиганские действия могут быть совершены не только в отношении неопределенного круга людей, но и в отношении конкретного человека. Если же лицо совершает действия, грубо нарушающие общественный порядок, по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды или вражды в отношении каких-либо социальных групп, то утверждать, что эти действия продиктованы желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним, конечно, нельзя.

Возражения вызывают некоторые конкретные разъяснения Пленума Верховного Суда по вопросам квалификации хулиганства. Так, Пленум утверждает, что состав преступления, предусмотренный ст. 213 УК РФ, не содержит такого признака объективной стороны, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести), и поэтому, когда в процессе совершения хулиганства потерпевшему наносятся побои или причиняется вред здоровью, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности соответствующих преступлений (п. 11). На мой взгляд, это утверждение не вытекает из текста закона.

Уголовно наказуемое хулиганство согласно п. "а" ч. 1 действующей редакции ст. 213 УК РФ обязательно совершается с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Оружие - это предметы и приспособления, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели. Поэтому применение оружия по назначению, равно как и других предметов, использованных в качестве оружия, предполагает физическое и психическое воздействие на потерпевшего, т.е. физическое и психическое насилие. Остается лишь вопрос об объеме насилия, охватываемого нормой, изложенной в ст. 213 УК РФ. В случаях совершения хулиганства, подпадающего под признаки п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ, применение оружия и других предметов не является обязательным, однако в течение многих десятилетий существования нормы о хулиганстве обоснованно считалось, что грубость нарушения общественного порядка в первую очередь определяется тем, что оно (нарушение) было связано с проявлением насилия.

Неудачно, полагаю, разъяснено понятие "применение оружия или других предметов, используемых в качестве оружия". Пленум понимает под этим "умышленные действия, направленные на использование лицом указанных предметов как для физического, так и для психического воздействия на потерпевшего, а также иные действия, свидетельствующие о намерении применить насилие посредством этого оружия или предметов, используемых в качестве оружия" (п. 2). Однако "действия, направленные на использование", - это еще не использование этих предметов, не их применение. Равно как "действия, свидетельствующие о намерении применить" оружие и другие предметы, никак не могут считаться их применением, о котором говорит закон.

В п. 4 Постановления разъяснено, что применение в ходе совершения хулиганства незаряженного, неисправного, непригодного оружия (например, учебного) либо декоративного, сувенирного оружия, оружия-игрушки и т.п. дает основание для квалификации содеянного по п. "а" ч. 1 ст. 213 УК РФ. Но ведь в этих случаях нет оружия как предмета, предназначенного для поражения живой или иной цели, равно как нет и иного предмета, используемого в качестве оружия, т.е. для поражения цели. Конечно, демонстрация подобных предметов способна оказать устрашающее воздействие, но объективно использовать в качестве оружия данные предметы, как правило, невозможно.

Сомнение вызывает предлагаемое в нии решение о квалификации хулиганских действий, связанных с сопротивлением представителю власти или иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка (п. 9). Пленум заключил, что сопротивление представителю власти, о котором говорится в ч. 2 ст. 213 УК РФ, не охватывает насилия, не опасного для жизни и здоровья представителя власти, и предложил квалифицировать содеянное по ч. 2 ст. 213 УК РФ и ч. 1 ст. 318 УК РФ. Между тем при таком решении происходит "удвоение ответственности", что нарушает принцип справедливости. Характерно, что, когда сопротивление оказывается иному лицу, исполняющему обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка, и последнему наносятся побои или причиняется легкий вред здоровью, Пленум не настаивает на необходимости квалификации этих действий по совокупности ч. 2 ст. 213 и ст. ст. 116 или 115 УК РФ.

Неясно в Постановлении изложен вопрос о разграничении вандализма, совершенного по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (ч. 2 ст. 214 УК РФ), и хулиганства, совершенного по тем же мотивам (п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ). В п. 15 Постановления подчеркивается, что "при вандализме нарушается не только общественный порядок, но и причиняется вред имуществу путем осквернения зданий и иных сооружений, порчи имущества на транспорте или в иных общественных местах. В тех случаях, когда наряду с вандализмом (ст. 214 УК РФ) лицо совершает хулиганство, ответственность за которое предусмотрена статьей 213 УК РФ, содеянное следует квалифицировать по совокупности названных статей Уголовного кодекса РФ". Но ведь хулиганство, как грубое нарушение общественного порядка, совершенное по мотивам, названным в п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ, вполне может выражаться в причинении вреда имуществу, осквернении зданий и прочих действиях, упоминаемых в ст. 214 УК РФ. Почему же Пленум предлагает оценивать эти действия как менее опасное преступление и квалифицировать по ст. 214 УК РФ?

Подводя итог, можно сказать, что спорность целого ряда рекомендаций, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений", не столько вина Пленума Верховного Суда РФ, сколько наша общая беда, заключающаяся в несовершенстве законодательства, регламентирующего затрагиваемые в Постановлении Пленума вопросы.

Перечисленные проблемы свидетельствуют о том, что реализация уголовной ответственности за хулиганство на сегодняшний день является достаточно серьезной практической проблемой, что требует должного внимание к ней со стороны как правоведов, так и практикующих работников правоохранительных структур.

1.         Нормативно-правовые акты и судебная практика:

1.         Конституция РФ 1993г. (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // "Российская газета" от 25 декабря 1993 г. N 237

2.         Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ с изменениями и дополнениями в ред. федерального закона от 30.12.2008 N 321-ФЗ// "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954

3.         Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ "Российская газета" от 22 декабря 2001 г. N 249

4.         Федеральный закон от 13.12.1996 N 150-ФЗ "Об оружии" //"Собрание законодательства РФ", 16.12.1996, N 51, ст. 5681

5.         Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений"

6.         Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. N 5 "О судебной практике по делам о хулиганстве" // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 3, 1992 (утратило силу)

7.         Определение Верховного Суда РФ от 04.12.2008 N 16-Д08-45 «Приговор по делу о хулиганстве и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью оставлен без изменения…» // СПС «Консультант плюс»

8.         Постановление президиума Московского городского суда от 09.08.2007 по делу N 44у-896/07 «Приговор по делу о хулиганстве изменен: действия осужденного переквалифицированы с ч. 1 ст. 213 УК РФ на ч. 1 ст. 116 УК РФ, так как произошедший конфликт ни следствием, ни органом следствия не расценен как хулиганство» // СПС «Консультант плюс»

9.         Определение Верховного Суда РФ от 20.11.2008 N 63-Д08-2 «Приговор и судебный акт по делу о хулиганстве изменены… « // СПС «Консультант плюс»

10.       Постановление президиума Калужского обл.суда от 05.06.2007 «Действия лица, совершенные из личной неприязни, необоснованно квалифицированы как хулиганство».

11.       Архив Центрального районного суда г. Твери. 2005. Дело N 1-206

12.       Архив Центрального районного суда г. Твери. 2007. Дело N 1-461

13.       Архив Калужского районного суда. 2006. Дело N 1-958

14.       Архив Бутырского районного суда г. Москвы. 2005. Дело N 1-168.

15.       Архив Калужского районного суда. 2005. Дело N 1-360.

16.       Архив Калужского районного суда. 2007. Дело N 1-106.

17.       Архив Калужского районного суда. 2007. Дело N 1-1530

II. Научная и учебная литература:

18.       Андреева Л., Овчинникова Г. Ответственность за хулиганство // "Законность", N 5, 2008

19.       Борзенков Г. Проблемы квалификации преступлений против жизни и здоровья, совершенных из хулиганских побуждений // "Законность", 2008, N 5

20.       Боровиков В.Б. Преступления против общественной безопасности. Курс лекций. М.,2007

21.       Вознесенская О. Камень в руке хулигана - не всегда оружие // "Российская юстиция", N 6, июнь 2007

22.       Волженкин Б. Хулиганство // Уголовное право. 2007. N 5

23.       Даньшин И.Н. Ответственность за хулиганство по уголовному праву. Саратов, 2007

24.       Зарубин В.И. Понятие общественного порядка как объекта хулиганства // "Журнал российского права", N 8, август 2007

25.       Змиев Б. Уголовное право. Часть Особенная. Вып. 2. Казань, 1925

26.       Иванов Н. Хулиганство: проблемы квалификации «Российская юстиция» № 8, 1998

27.       Иванов Н., Косарев И. Субъективная сторона хулиганства // Уголовное право. 2007. N 5

28.       Иванов Н.Г., Косырев И.И. Современный «метаморфоз» уголовно наказуемого хулиганства // "Российская юстиция", 2008, N 1

29.       История государства и права России. Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М.: “Проспект”, 1999

30.       История государства и права России. Ч.2 / Под ред. О.И. Чистякова и Ю.С. Кукушкина. М., 1999

31.       Кибальник А., Соломоненко И. Экстремистское хулиганство - нонсенс уголовного закона // "Законность", 2008, N 4

32.       Кириченко В.Ф. Об усилении борьбы с хулиганством. М., 2007

33.       Колоколов Н.А. Борьба с хулиганством: кризис правового регулирования // "Российский следователь", 2008, N 11

34.       Комментарий к постановлениям Пленума ВС РФ по уголовным делам под ред. В.М. Лебедева и Б.Н. Топорникова, «Юристъ», Москва, 1999

35.       Комментарий к Уголовному Кодексу РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. Изд. 2-е. - М.: Юрист, 2000

36.       Корецкий Д. Оружие как элемент уголовно-правовой характеристики преступления // Уголовное право. 2007. N 3

37.       Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений, М., 2008

38.       Люблинский П. Хулиганство и его социально-бытовые формы..М., 2006

39.       Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. СПб.: Издательство Юридического института (Санкт-Петербург), 2008

40.       Наумов А. Российское уголовное право. - М.: БЕК, 2007

41.       Непринцев А. Камень в руке хулигана - всегда оружие, "Российская юстиция", N 2, февраль 2007

42.       Овчаренко Е.И. Правовая характеристика хулиганства // "Журнал российского права", N 3, март 2008

43.       Пионтковский А. Советское уголовное право. Т. 2: Особенная часть. М., 1966

44.       Рыжаков А.П. Комментарий к постановлениям Пленумов Верховных Судов РФ по уголовным делам. М.:БЕК, 2007

45.       Таганцев Н.С. Русское уголовное право. С-Пб, 1948. Лекции в 2-х т. Т. 2

46.       Ткачевский Ю.М. Ответственность за хулиганство. М., 2007

47.       Трайнин А.Н. «Уголовное право РСФСР». М., 1957

48.       Тяжкова И.М. Какое хулиганство должно признаваться совершенным с применением оружия? // Российская юстиция. 2006. N 18

49.       Уголовное право России. Особенная часть. / Под редакцией профессора А.И. Рарога. М.: ИМПЭ: «Триада, Лтд., 2007

50.       Уголовное право России. Особенная часть. Второй полутом / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2009

51.       Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1.Общая часть. Под ред. А. Н. Игнатова Ю. А. Красикова. — М.: Издательство НОРМА, 2006

52.       Уголовное право РФ. Учебник. / Под ред. Симакова Г.Ф. Часть общая. М.:Юрист, 2007

53.       Уголовное право. Учебник / Под ред. Л. Д. Гаухмана. М.:Юринформцентр, 2006

54.       Уголовное право. Учебник / Под ред. Козаченко И. - М:ИНФРА, 2007

55.       Фаткуллина М., Морозова Т. Квалификация хулиганства при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2007. N 6

56.       Халдеев Л. Ответственность за хулиганство. «Российская юстиция» № 5, 2007

57.       Хулиганы и хулиганство в России. / Аспект истории и литературы XX века. /В. Н. Шапошников, Московский Лицей – 2007

58.       Шарапов Р. Понятие предметов, используемых в качестве оружия // Уголовное право. 2009. N 3

59.       Шинкарук В.М. Ответственность за хулиганство в российском уголовном праве. Волгоград: ВА МВД России, 2008

Приложение 1

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НАДЗОРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 30 июля 2008 г. N 9-Д08-15

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

рассмотрела в судебном заседании 30 июля 2008 года уголовное дело по надзорной жалобе осужденного А. на приговор Калужского районного суда Калужской области от 16 февраля 2007 года, определение судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда от 6 апреля 2007 года, постановление президиума Калужского областного суда от 27 декабря 2007 года.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации об обстоятельствах дела и доводах надзорной жалобы, мнение прокурора Химченковой М.М., полагавшей необходимым внесение изменений в состоявшиеся судебные решения, Судебная коллегия установила:

по приговору Калужского районного суда Калужской области от 16 февраля 2007 года А., 14 июня 1981 года рождения, уроженец г. Калуги, ранее не судимый осужден: по ст. 213 ч. 1 к 3 годам лишения свободы; по ст. 115 ч. 1 УК РФ к 2 годам лишения свободы; по ст. 318 ч. 1 УК РФ к 3 годам лишения свободы.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательное наказание А. по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначено в виде 6 лет и 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Срок наказания исчислен с 8 марта 2006 года.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда от 6 апреля 2007 года приговор в отношении А. изменен:

назначение осужденному уголовного наказания по ст. 115 ч. 1 УК РФ признано технической ошибкой; приговор в части осуждения А. по ст. 213 ч. 1 УК РФ отменен, а уголовное дело в этой части прекращено за отсутствием состава преступления. Постановлено считать А. осужденным по ст. 318 ч. 1 УК РФ к 3 годам лишения свободы; по ст. 115 ч. 2 УК РФ к 2 годам лишения свободы. На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательное наказание по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначено в виде 4 лет и 11 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Постановлением президиума Калужского областного суда от 27 декабря 2007 года приговор и кассационное определение в отношении А. изменены:

Из описательно-мотивировочной части приговора исключено указание о назначении наказания "с учетом того, что А. проживает на территории РФ незаконно, русским языком не владеет, преступления совершил в состоянии опьянения". Наказание, назначенное А. по ст. 115 ч. 2 УК РФ смягчено до 1 года и 9 месяцев лишения свободы; по ст. 318 ч. 1 УК РФ до 2 лет и 9 месяцев лишения свободы. На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательное наказание А. по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначено в виде 4 лет и 8 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима. В остальной части судебные решения оставлены без изменения.

По приговору суда, с учетом внесенных в него изменений, А. признан виновным в применении насилия, не опасного для жизни и здоровья в отношении представителя власти в связи с выполнением тем своих должностных обязанностей, а также в умышленном причинении легкого вреда здоровью гражданину, вызвавшего кратковременное расстройство, из хулиганских побуждений.

Эти преступления были совершены А. 7 и 8 марта 2006 года в г. Калуга при обстоятельствах, установленных в ходе судебного заседания и изложенных в приговоре.

В своей надзорной жалобе осужденный А. оспаривает состоявшиеся судебные решения, указывая на несправедливость назначенного ему наказания и ошибочность направления его в исправительную колонию общего режима.

Постановлением Судьи Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2008 года по жалобе осужденного А. возбуждено надзорное производство, а его надзорная жалоба вместе с уголовным делом передана на рассмотрение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы надзорной жалобы, Судебная коллегия приходит к выводу о необходимости ее удовлетворения и пересмотра судебного решения, принятого в отношении А. надзорной инстанцией.

Президиум Калужского областного суда, принимая решение о смягчении назначенного осужденному А. наказания: по ст. 318 ч. 1 УК РФ до 2 лет и 9 месяцев; по ст. 115 ч. 2 УК РФ до 1 года и 9 месяцев, указав, что окончательное наказание осужденному по совокупности преступлений назначается, путем частичного сложения наказаний, назначил его в виде лишения свободы сроком на 4 года и 8 месяцев.

Вместе с тем, назначенное А. надзорной инстанцией окончательное наказание по совокупности преступлений значительно превышает размер наказания, который мог быть ему назначен по правилам - частичного сложения ранее назначенных наказаний.

Обоснованными являются доводы надзорной жалобы А. об ошибочности назначения ему местом отбывания наказания - исправительной колонии общего режима.

Преступления, за которые А. осужден, т.е. ст. 115 ч. 2 и 318 ч. 1 УК РФ, в соответствии с положениями ч. ч. 2 и 3 ст. 15 УК РФ, законодателем отнесены соответственно к преступлениям небольшой и средней тяжести.

В соответствии с правилами, установленными п. "а" ч. 1 ст. 58 УК РФ, лицам, осужденным за преступления небольшой и средней тяжести, ранее не отбывавшим лишение свободы, отбывание лишения свободы назначается в колониях-поселениях.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 408 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

1. Надзорную жалобу осужденного А. удовлетворить.

2. Приговор Калужского районного суда Калужской области от 16 февраля 2007 года; определение судебной коллегии по уголовным делам Калужского областного суда от 6 апреля 2007 года и постановление президиума Калужского областного суда от 27 декабря 2007 года в отношении А. изменить:

наказание, назначенное А. по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 115 ч. 2 и 318 ч. 1 УК РФ, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения наказаний, смягчить до 4 лет и 4 месяцев лишения свободы в колонии-поселении.

В остальной части состоявшиеся в отношении осужденного А. судебные решения оставить без изменения.

Постановление президиума Калужского обл.суда от 05.06.2007 «Действия лица, совершенные из личной неприязни, необоснованно квалифицированы как хулиганство».

ПРЕЗИДИУМ КАЛУЖСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 5 июня 2007 года

По приговору Калужского районного суда Калужской области 27 сентября 2006 г. Елсаков (ранее судимый 19 июля 1985 г. по ч. 2 ст. 206, ст. 191.2 УК РСФСР) осужден по ч. 3 ст. 213, ст. 119 и п. "д" ч. 2 ст. 112 УК РФ.

Он признан виновным в том, что угрожал бывшей сожительнице Урозаевой убийством, умышленно, из хулиганских побуждений причинил ее здоровью вред средней тяжести и совершил хулиганство с применением предмета, используемого в качестве оружия.

22 и 26 октября 2005 г. в ночное время Елсаков неоднократно звонил по телефону в квартиру Урозаевой, с которой ранее состоял в фактических брачных отношениях, и угрожал убийством.

28 октября 2005 г. Елсаков в кабинете работника милиции Рукавишникова заявил, что все равно убьет Урозаеву.

В последних числах октября 2005 г. Елсаков по телефону в разговоре с Беляевой вновь заявил, что убьет бывшую жену.

Угрозы убийством Урозаева воспринимала как реальные и вынуждена была скрываться от него, поскольку весной 2005 года во время отбывания наказания за причинение ей ножевых ранений к нему был применен акт об амнистии и он освобожден от наказания.

15 ноября 2005 г. Елсаков, увидев ее на улице, подошел и, ничего не объясняя, на виду у посторонних лиц, из хулиганских побуждений ударил по голове разводными ключами от газовых труб и несколько ударов нанес коленом в грудь и лицо, причинив ей своими действиями вред здоровью средней тяжести.

Президиум Калужского областного суда 5 июня 2007г. удовлетворил протест по следующим основаниям.

Расценивая содеянное Елсаковым в отношении Урозаевой как особо злостное хулиганство, в ходе которого он причинил ей вред здоровью средней тяжести, суд исходил из того, что действиями виновного был грубо нарушен общественный порядок. Повод, который явился причиной избиения потерпевшей, признан судом незначительным.

Однако такие выводы суда противоречат исследованным в судебном заседании доказательствам.

Так, из показаний виновного на предварительном следствии и в судебном заседании следует, что за время совместного проживания с Урозаевой между ними сложились неприязненные отношения. После прекращения совместного проживания Елсаков не взял оставшиеся в ее квартире принадлежащие ему две кран-буксы и два газовых ключа. Он попросил ее возвратить эти предметы, она сначала пообещала, но впоследствии заявила, что у нее их нет. Затем его пригласил для беседы работник милиции Рукавишников, после которой в отношении него был составлен протокол о совершении административного правонарушения и он был оштрафован. Это и поведение Урозаевой возмутили его и 15 ноября 2005 г. он подошел к ней и ударил разводными ключами.

Показания Елсакова о наличии между ними неприязни подтвердила и сама потерпевшая. Она пояснила, что проживала с Елсаковым полтора года. Расставаться с ней он не хотел. В мае 2005 г. он нанес ей ножевые ранения, но дело в отношении него было прекращено по акту об амнистии. После суда он стал звонить, угрожать убийством, требовать кран-буксы и газовые разводные ключи, которые действительно находились в ее квартире. 15 ноября 2005 г., когда она вышла из дома, Елсаков набросился на нее сзади и стал бить по голове газовыми ключами, а затем нагнул ей голову вниз и нанес удары в грудь и лицо.

Свидетель Беляева также пояснила, что Елсаков говорил ей о не отданных Урозаевой вещах.

Работники милиции - свидетели Рукавишников, Малков и Филипьев показали, что в связи с жалобой Урозаевой Елсакова доставили в отдел милиции, где с ним была проведена беседа о его поведении по отношению к Урозаевой. Они предложили помочь ему забрать вещи у Урозаевой, но он отказался, сказав, что сделает это сам. Он выражался нецензурно, в связи с чем в отношении него был составлен протокол об административном правонарушении.

Приведенные доказательства свидетельствуют о том, что между осужденным и потерпевшей сложились неприязненные отношения, которые и явились причиной нападения Елсакова на Урозаеву 15 ноября 2005г.

При таких обстоятельствах вывод суда и судебной коллегии о причинении Елсаковым вреда средней тяжести здоровью Урозаевой из хулиганских побуждений нельзя признать обоснованным. Елсаковым не был нарушен и общественный порядок.

Как видно из показаний осужденного и потерпевшей, в момент нападения Елсакова на Урозаеву рядом с ними никого из посторонних лиц не было.

Неправомерные действия совершены Елсаковым только в отношении Урозаевой и из личной неприязни к потерпевшей, права и интересы других лиц им не нарушены.

Следовательно, вывод суда и судебной коллегии о том, что Елсаков своими действиями грубо нарушил общественный порядок и проявил явное неуважение к обществу, также является необоснованным.

По указанным мотивам приговор и определение судебной коллегии в части осуждения Елсакова по ч. 3 ст. 213 УК РФ отменены, а дело в этой части прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Тот же приговор и определение изменены: действия Елсакова с п. "д" ч. 2 ст. 112 УК РФ переквалифицированы на ч. 1 ст. 112 УК РФ, в остальном в части квалификации его действий судебные постановления оставлены без изменения.

ПРИГОВОР ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Калужский районный суд Калужской области в составе:

председательствующего судьи Кравченко Ю.Г., с участием государственного обвинителя прокуратуры г.Калуги – Бызова А.В., подсудимого – П.Р.А., защитника – адвоката Кучиевой Ю.В., представившей удостоверение и ордер, потерпевших: Г.С.С., Г.А.Г., при секретаре – Родиной А.А., рассмотрев в открытом судебном заседании в г.Калуге 27 ноября 2009 года уголовное дело в отношении П.Р.А., уроженца г.Калуги, гражданина РФ, имеющего высшее образование, женатого, имеющего на иждивении малолетнюю дочь 2001 года рождения, работающего начальником караула в ЧОП, зарегистрированного и проживающего по адресу: г., ул., д., кв., не судимого, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 213 ч.1 п. «а», ст. 119 ч. 1 УК РФ,

УСТАНОВИЛ:

П.Р.А. совершил хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия, а также совершил угрозу убийством, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, при следующих обстоятельствах:

12.12.2008 года около 17 часов 20 минут П.Р.А., находился во дворе д.9 по ул. Карачевская г.Калуги, возле детской площадки, где из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок, пренебрегая общепринятыми нормами поведения в обществе, при помощи топора, взятого им в своей автомашине, в присутствии В.В.В., Г.Т.Г., П.А.С., нанес несколько ударов поочередно по капоту и фарам припаркованных там автомашин «Ока», принадлежащей Г.С.С. и автомашине «Волга», принадлежащей Г.А.Г. Затем, когда Г.С.С. и Г.А.Г. потребовали П.Р.А. прекратить свои действия, П.Р.А., продолжая хулиганские действия, выражая явное неуважение к обществу, высказывался в адрес Г.С.С. и Г.А.Г. грубой нецензурной бранью, при этом намахивался в их сторону топором, используя его в качестве оружия.

Он же, П.Р.А., в период времени с 17 часов 20 минут до 17 часов 30 минут 12.12.2008 года, находясь возле детской площадки, расположенной во дворе д. 9 по ул. Карачевская г. Калуги, из неприязни, вызванной конфликтом с Г.С.С, на почве совершенных П.Р.А. хулиганских действий, имея умысел на угрозу убийством, держа в руке топор, высказал в адрес Г.С.С. угрозу, а именно сказал: «Я тебя убью!», затем, направил в сторону Г.С.С. топор рубящей частью и сам направился в его сторону, при этом свои действия П.Р.А. сопровождал нецензурной бранью и высказыванием: «Я тебя убью!» Учитывая сложившуюся обстановку, Г.С.С. воспринял данную угрозу как реальную и опасную для своей жизни и здоровья.

Подсудимый П.Р.А. свою вину признал частично, в том, что он нанес удары топором по автомашинам потерпевших Г. и Г., в остальной части вину не признал и пояснил, что 12 декабря 2008 года около 17 часов 20 минут, подъехав на автомашине «УАЗ» к своему дому, по адресу: г.Калуга ул. Карачевская д. 9 и, увидев, на газоне у детской площадки две автомашины «Ока» и «Волга», за которыми стояли два человека, он попросил их отогнать машины от детской площадки, на что один из них ответил нецензурной бранью. Тогда он, взяв из своей машины топор, подошел к автомашинам, ударил ногой по двери «Волги», из которой кто-то пытался выйти, и нанес около пяти ударов топором по капоту и фарам автомашины «Волга». Из автомашины «Ока» вышел Г.С.С. и сказал, что ударит его по лицу. Он ответил, что ударит Г.С.С. топором по голове, и подняв топор вверх в сторону Г. и Г. сделал шаг, при этом, употребляя нецензурные выражения, нанес три удара топором по капоту и два удара топором по фарам автомашины «Ока». В это время кто-то выпустил ему в лицо содержимое огнетушителя. Он сел в машину и уехал. Угроз убийством он никому не высказывал, с топором ни за кем не бегал.

Вина П.Р.А. в совершении инкриминируемых ему преступлений, подтверждается совокупностью следующих доказательств, исследованных в судебном заседании.

Показаниями потерпевшего Г.С.С., о том, что 12.12.2008 года около 17 часов он вместе со своей женой Г.Т.Г. и дочерью, которой на тот момент было 3 года, братом жены – Г.А.Г., подругой Г.А.Г. – П.А.С. и знакомым В.В.В. находился на детской площадке, расположенной во дворе д. 9 по ул. Карачевской г.Калуги. Свою машину «Оку», а Г.А.Г. - «Волгу», они припарковали примерно в 20 метрах от площадки. Около 17 часов 20 минут он, разговаривал с Г.А.Г. в автомашине «Ока», и увидел, как к их машинам подъехал автомобиль «УАЗ», из которого вышел ранее незнакомый ему П.Р.А. с топором в руке. Находившаяся в это время с его ребенком в автомашине «Волге» П.А.С. хотела выйти из машины, но П.Р.А. ударил по открываемой ею двери и подошел к передним капотам «Волги» и «Оки». Он, Г.С.С., вышел из машины и спросил у подсудимого, зачем тот ударил по двери автомашины. В ответ подсудимый, ничего не объясняя, стал выражаться нецензурной бранью и кричать: «Зарублю, убью!», при этом П. стал наносить удары топором по фарам и переднему капоту автомашины «Волга». Затем П. с поднятым в руке топором направился в его сторону и сторону Г., продолжая выражаться в их адрес нецензурной бранью, после чего нанес 3-5 ударов по капоту и фарам автомобиля «Ока». Затем П. держа в поднятой над плечом руке топор, пошел в его, Г.С.С. сторону. Он, испугавшись, стал убегать от подсудимого, а тот с топором в руке побежал за ним, выкрикивая: «Я тебя убью!». Он (Г.) воспринял эту угрозу реально, опасался за свою жизнь и здоровье, поскольку подсудимый был агрессивно настроен и зол. Догнать его подсудимый не смог и остановился. А Г.А.Г., подбежав к подсудимому, в целях пресечения его противоправных действий распылил в сторону подсудимого содержимое огнетушителя. Затем подсудимый сел в свою машину и уехал.

Показаниями потерпевшего Г.А.Г., о том, что 12.12.2008 года около 17 часов он вместе со своей сожительницей П.А. подъехал на автомашине «Волга» к детской площадке во дворе дома 9 по ул. Карачевская г.Калуги и припарковал свою автомашину рядом с автомашиной Г., на расстоянии около 10- 15 метров от детской площадки. На детской площадке находились Г. с женой и малолетней дочерью и их знакомый В.В.В. и они с ними общались. Затем он с Г. сели в автомобиль «Ока», где разговаривали. П. с дочкой Г. сели в автомашину «Волга». Примерно через 20 минут подъехал автомобиль «УАЗ» из которого вышел ранее им незнакомый П.у которого в руке был топор. П. хотела выйти из машины, но П. ударил ногой по двери автомобиля «Волга» и ушиб П. ногу. Он вместе с Г. вышли из автомобиля «Ока» и спросили, что он делает, на что П. выражаясь нецензурной бранью, со словами «Убью, зарублю!» начал наносить удары топором по капоту и фарам автомобиля «Волга». Г. спросил, что он делает. После чего П. поднял вверх топор направился в его и Г. сторону. Подойдя к автомашине «Ока» П. нанес 4-5 ударов топором по капоту и фарам автомобиля и со словами «Убью, зарублю» с поднятым вверх топором побежал за Г.. Он взяв в своей автомашине огнетушитель подбежал к П. и выпустил содержимое огнетушителя в сторону П.. После чего П. сел в свой автомобиль «УАЗ» и уехал.

Показаниями свидетеля Г.Т.Г., о том 12.12.2008 года около 17 часов она вместе с мужем Г.С.С., дочерью, своим братом – Г.А.Г., подругой Г.А.Г. – П.А.С. и знакомым В.В.В. находилась на детской площадке, расположенной во дворе д. 9 по ул. Карачевской г.Калуги. Через несколько минут к их машинам спереди подъехал автомобиль «УАЗ», она в это время разговаривала с В.В.В. на детской площадке недалеко от их машин и за автомашиной «УАЗ» не наблюдала. Г.С.С. с Г.А.Г. сидели в машине «Ока», а П.А.С. с её ребенком – в «Волге». В. закричал, что ты творишь. Она увидела, как П. наносит удары топором по капоту и фарам автомобиля «Волга». Она забрала из автомашины «Волга» своего ребенка, и вместе с ним и П.А.С. убежала к дому №9 по ул.Карачевская. П.А.С. ей рассказала, что из подъехавшей автомашины «УАЗ» вышел подсудимый, с топором в руке, и когда она хотела выйти из машины, подсудимый ударил ногой по двери «Волги», тем самым защемил ей ногу, а затем стал бить топором по их машинам. Со слов супруга Г.С.С. ей известно, что подсудимый, порубив их машины, побежал за ним с топором в руке, выкрикивая: «Убью, зарублю!», при этом её муж очень испугался, а Г.А.Г. взял огнетушитель и распылил его содержимое в сторону подсудимого.

- Протоколом осмотра места происшествия, согласно которому была осмотрена автомашина «Ока»-ВАЗ 11113, расположенная около д.9 по ул. Карачевской г. Калуги (л.д. 19-20).

- Протоколом осмотра места происшествия, согласно которому была осмотрена автомашина ГАЗ 3110, расположенная около д.9 по ул. Карачевской г. Калуги (л.д. 21-22).

- Протоколом очной ставки между потерпевшим Г.С.С. и подозреваемым П.Р.А., согласно которому каждый из допрашиваемых лиц дал показания, аналогичные ранее данные ими при производстве предварительного расследования, и настаивал на своих показаниях, в том числе Г.С.С. настаивал на том, что подсудимый бежал за ним с топором в руке и кричал в его адрес: «Я тебя убью!» (л.д. 109-110).

- Протоколом очной ставки между потерпевшим Г.А.Г. и подозреваемым П.Р.А., согласно которому каждый из допрашиваемых лиц дал показания, аналогичные ранее данные ими при производстве предварительного расследования, и настаивал на своих показаниях, в том числе Г.А.Г. настаивал на том, что подсудимый бежал за Г.С.С. с топором в руке, при этом выкрикивая в его адрес угрозу убийством. (л.д. 111-112).

Суд квалифицирует действия П.Р.А. по ст.213 ч.1 п. «а» УК РФ, как хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением предмета, используемого в качестве оружия, а также квалифицирует действия П.Р.А. по ст.119 ч.1 УК РФ, как угроза убийством, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

Учитывая изложенное, суд признает недостоверными показания подсудимого П.Р.А., в которых последний отрицал свою виновность в совершении хулиганства и угрозы убийством в отношении Г.С.С., поскольку они опровергаются совокупность вышеприведенных исследованных в судебном заседании доказательств.

Суд не находит законных оснований для переквалификации действий П. со ст.213 ч.1 п. «а» УК РФ на ст.330 УК РФ, в связи с чем ходатайство защиты – адвоката Кучиевой оставляет без удовлетворения.

Доводы подсудимого о том, что потерпевшие поставили свои машины на газоне и Г.С.С., употреблял в его адрес нецензурные выражения, не опровергают виновности П.Р.А. в совершении хулиганства и угрозы убийством.

О реальности угрозы свидетельствует характер действий П.Р.А. и наличие у него топора, который он направил в сторону потерпевшего Г., преследуя его, а также тот факт, что Г.А.Г. в целях пресечения преступных действий подсудимого был вынужден использовать огнетушитель. Таким образом, у потерпевшего Г. имелись основания реально опасаться угрозы убийством и приведения ее в исполнение.

При назначении наказания П.Р.А. суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, личность виновного, обстоятельства смягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Подсудимый П.Р.А. не судим, совершил преступление небольшой тяжести и преступление средней тяжести, психиатрической помощью не пользуется, имеет постоянное место жительства, женат, имеет на иждивении малолетнего ребенка, по месту работы характеризуется положительно.

Обстоятельством, смягчающим наказание П.Р.А., суд признает, наличие малолетнего ребенка у виновного.

Обстоятельств отягчающих наказание П.Р.А. – нет.

При таких обстоятельствах суд назначает подсудимому Проничеву Р.А. наказание в виде лишения свободы за каждое преступление, и не находит оснований для назначения менее строгого вида наказания, поскольку это, по мнению суда, не позволит обеспечить достижение целей наказания.

Одновременно суд с учетом имеющихся данных о личности П.Р.А., наличия смягчающего и отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, приходит к выводу о возможности исправления П.Р.А. без реального отбытия им наказания в виде лишения свободы, но в условиях осуществления за ним надзора со стороны специализированного государственного органа, осуществляющего исправление осужденного, с возложением определенных судом обязанностей, способствующих его исправлению, и применяет при назначении П.Р.А. наказания положения ст. 73 УК РФ.

Поскольку подсудимый П.Р.А. по настоящему уголовному делу осуждается к условной мере наказания, суд считает, что избранная в отношении него в ходе предварительного расследования мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу подлежит оставлению без изменения.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 307-309 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

Признать П.Р.А.виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 213 ч.1 п. «а», ст.119 ч. 1 УК РФ, и назначить ему наказание:

По ст.213 ч.1 п. «а» УК РФ, к 2 годам 6 месяцам лишения свободы.

По ст.119 ч.1 УК РФ, к 1 году лишения свободы,

На основании ст.69 ч.2 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний, назначить П.Р.А. окончательное наказание в виде 3 лет лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное Проничеву Р.А. наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком 3 (три) года.

Возложить на осужденного исполнение обязанностей: не менять постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего исправление осужденного; являться в указанный орган на регистрацию.

Меру пресечения П.Р.А. до вступления приговора в законную силу оставить без изменения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

Приговор может быть обжалован в Калужский областной суд в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденным, в тот же срок с момента вручения ему копии приговора суда. В случае подачи кассационной жалобы, осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, а также поручать осуществление своей защиты избранному им защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника.

Председательствующий : Ю.Г.Кравченко

Копия верна:

Судья

Приговор вступил в законную силу 08 декабря 2009г.

Приложение 4

ПРИГОВОР ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

г. Калуга 26 января 2010 года

Калужский районный суд Калужской области в составе:

председательствующего судьи Гобрусенко Г.Ю.,

с участием государственного обвинителя помощника прокурора г. Калуги Бызова А.В.,

подсудимого Васильченко Алексея Сергеевича,

защитника Волкова А.Ю., представившего удостоверение № 571 и ордер № 258 от 11 января 2010 года адвокатского кабинета № 40/540 Адвокатской палаты Калужской области,

при секретаре Абрамовой Г.А.,

а также с участием потерпевшего К.М.С., педагога А.Л.С., </.Л.С.,

рассмотрев материалы уголовного дела в отношении

В.А.С, 30 марта 1991 года рождения, уроженца г. Калуги, гражданина РФ, не военнообязанного, с неполным средним образованием, женатого, имеющего на иждивении малолетнего ребенка,21.08.2009 года рождения, работающего в ООО «Калужский рынок» продавцом, зарегистрированного по адресу: г. Калуга, проживающего по адресу: г. Калуга, ранее судимого:

26.03.2008 года Калужским районным судом Калужской области по ст. 213 ч. 1 п. «а», ст. 73 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года,

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 161 ч. 1 УК РФ,

УСТАНОВИЛ:

В. А.С. совершил грабеж, т. е. открытое хищение чужого имущества. Преступление им совершено при следующих обстоятельствах:

В.А.С. в период с 23.00 часов 27.02.2009 года до 03.00 часов 28.02.2009 года находился в квартире по ул. г. Калуги, где совместно с К.М. С. ,Т.М. В. , Г.Г.Г., Г.А. В. , и двумя неустановленными в ходе дознания девушками, распивал спиртные напитки. В ходе распития спиртного 28.02.2009 года В.А.С. на телевизоре, находящемся в комнате вышеуказанной квартиры увидел сотовый телефон « Моторола L9» Имей: № , принадлежащий К.М. С. стоимостью 8000 рублей. Из корыстных побуждений, имея умысел на открытое хищение чужого имущества, В. А. С., осознавая, что его действия очевидны для находящихся в комнате Г. Г. Г., Г. А. В., Т. М. В. и одной девушки, подошел к телевизору, и действуя во исполнение преступного умысла, открыто похитил с телевизора сотовый телефон марки « Моторола L9» Имей: № с зарядным устройством, принадлежащие К. М.С. и спрятал их в карман своей одежды. Г.Г.Г., Г.А.В., Т.М.В. и одна девушка потребовали от В. А.С. прекратить его противоправные действия и возвратить телефон на прежнее место, однако В. на требование указанных лиц не отреагировал и с похищенным имуществом с места преступления скрылся и распорядился похищенным по своему усмотрению. В результате преступных действий К.М. С. был причинен материальный ущерб на сумму 8000 рублей.

В судебном заседании подсудимый В.А. С. свою вину признал полностью и показал, что число он не помнит, он, Г.Г. Г., Т.М. В., не помнит был ли Г.А. В., еще две девушки сидели в подъезде на сквере Мира. Мимо них прошел Кузьмичев в нетрезвом виде, который позвал их к себе в квартиру по ул. Сквера Мира. В ходе распития спиртных напитков, когда кто-то с К. пошел в магазин, он взял сотовый телефон, это все видели. Когда он брал сотовый телефон и зарядное устройство, понимал, что берет чужое и его действия очевидны для окружающих, на их замечания не реагировал. На следующий день хотел вернуть сотовый телефон, но побоялся, а затем поменялся данным сотовым телефоном с Г. В содеянном раскаивается, принес извинения потерпевшему и возместил причиненный ущерб.

Помимо признания подсудимым В.А.С. своей вины, его виновность подтверждается следующими исследованными судом доказательствами:

-показаниями потерпевшего К.М.С. о том, что он встретил в подъезде своего дома компанию из шести человек- четырех парней и двух девушек, которые распивали спиртные напитки, и поскольку сам находился в нетрезвом состоянии, пригласил их к себе в квартиру Сквера Мира г. Калуги. В ночь с 27 на 28 февраля 2009 года он с этой компанией, в которой находился и В. А. С., распивали спиртное. Квартира однокомнатная. Он поставил свой сотовый телефон «Моторола L9» заряжаться на телевизор. В тот момент , когда он находился или на кухне, или уходил в магазин, его сотовый телефон вместе с зарядным устройством пропали. Он стал спрашивать, где его сотовый телефон, но В. и другие ему ничего не ответили. Он обратился в милицию. Сотовый телефон и зарядное устройство оценил в 8000 рублей. В настоящее время В. А. С. возместил причиненный ему ущерб, извинился перед ним и он претензий к нему не имеет.

-показаниями свидетеля Г.Г.Г. в судебном заседании и на предварительном следствии в ходе очной ставки, оглашенными в судебном заседании в порядке ст. 281 ч. 3 УПК РФ (л.д. 92-94) о том, что в конце февраля 2009 года он совместно с Т.М., В.А., Г.А., а также двумя девушками стояли и разговаривали возле подъезда дома по ул. Сквер Мира г. Калуги. У В. с данным мужчиной произошел конфликт, который завершился примирением, и мужчина им предложил пройти с ним в квартиру, где они стали распивать спиртные напитки. Мужчина в процессе распития разговаривал по сотовому телефону с какой-то женщиной. Спустя некоторое время мужчина снова ушел в магазин вместе с одной из девушек, а свой телефон положил на телевизор заряжаться. Т.М. вышел на лестничную площадку курить. Они в это время вместе с ребятами и одной из девушек находились в комнате. В процессе их разговора В. заметил на телевизоре сотовый телефон марки «Моторола L9» в корпусе черного цвета, который заряжался, подошел к нему и забрал оттуда телефон мужчины. В течение 1-2 минут В. смотрел данный телефон, а затем сразу положил себе в карман. Увидев, что В. забрал себе сотовый телефон и не собирается его возвращать на место, он вместе с Г. и неизвестной ему девушкой стали просить В. положить сотовый телефон обратно, но В. не соглашался, говоря, что мужчина сильно пьян и не заметит, что его сотовый телефон пропал. Спустя некоторое время в квартиру вернулся мужчина вместе с девушкой. Мужчина сразу заметил, что на телевизоре отсутствует принадлежащий ему сотовый телефон и стал спрашивать, куда исчез его сотовый телефон. На следующий день сотовый телефон мужчины он видел у В. А., который пользовался им. Через некоторое время В. А. продал его Г. А.. Признал, что в первоначальных своих показаниях он испугался и хотел выгородить В. В настоящее время они с В. не встречаются, последний занимается семьей и ребенком, работает.

Данные показания свидетеля Г.Г.Г. в судебном заседании подтвердила свидетель Г.В.А., которая показала, что присутствовала в качестве законного представителя на очной ставке между ее внуком Г.Г.Г., и В.А. С. Дознаватель задавала вопросы Г.Г.Г. и заносила его ответы в протокол очной ставки. Она читала протокол очной ставки, показания ее внука Г.Г.Г. были записаны правильно, как он и говорил, замечаний на протокол у нее не было.

- оглашенными в судебном заседании показаниями свидетеля Т.М. В. в порядке ст. 281 ч. 1 УПК РФ о том, что в конце февраля 2009 года он совместно с Гайдуковым ребятами , а также двумя девушками находились в квартире в районе Сквер Мира у неизвестного мужчины, где распивали спиртные напитки. Во время распития мужчина общался по сотовому телефону с женщиной. Он выходил курить на лестничную площадку и что в этот момент происходило в квартире он не знает. Через некоторое время телефон марки « Моторола L9» в корпусе черного цвета, по которому разговаривал мужчина в квартире в районе Сквер Мира он видел у Г.А.. На следующий день, когда они находились в пиццерии в ТРЦ 21 век из разговора Г. ему стало известно, что сотовый телефон, принадлежащий мужчине, он продал ( л.д. 78-80);

- протоколом предъявления лица для опознания, в ходе которого потерпевший К.М.С. опознал стоящего вторым по центру молодого человека, которого он 27 февраля 2009 года поздно ночью пригласил к себе в квартиру с молодыми парнями и двумя девушками для совместного распития спиртных напитков. После того, как они ушли, он обнаружил, что у него похищен сотовый телефон марки «Моторола L9», который он оставил на телевизоре в комнате, чтобы он зарядился. Результат опознания – В. А. С. ( л.д.95-96);

- протоколом выемки от 09.04.2009 года, согласно которому свидетель К. А.Н. добровольно выдал сотовый телефон марки « Моторола L9» Имей: № в корпусе черного цвета ( л.д. 98-99);

- протоколом осмотра предметов от 11 апреля 2009 года, в ходе которого был осмотрен сотовый телефон марки « Моторола L9» с Имей: № в корпусе черного цвета и фототаблицей к нему, из которой следует, что в сотовом телефоне обнаружена фотография с изображением Г. Г.Г. и Т. М., а также В. А.С. (л.д. 100-102);

- из протокола осмотра места происшествия от 28.02.2009 года следует, что в ходе осмотра квартиры по ул. Сквер Мира г. Калуги были изъяты следы пальцев рук (л.д. 28-32);

- заключением эксперта № 340 от 11 июля 2009 года о том, что один след пальца руки, перекопированный на отрезок светлой дактилопленки с размерами 48х48 мм, представленный на исследование по материалам уголовного дела № 65387, пригоден для идентификации человека и оставлен большим пальцем правой руки Васильченко А. С. (л.д.119-121);

- заявлением К. М. С. от 28 февраля 2009 года, в котором он просит привлечь к уголовной ответственности неизвестное ему лицо, которое в период времени с 23 часов 27.02. 2009 года по 03.00 часа 28.02. 2009 года находясь в квартире по ул. Сквер Мира г. Калуги тайно похитило принадлежащий ему телефон марки « Моторола» ( л.д. 27).

Выслушав участников процесса, исследовав представленные сторонами доказательства на предмет их относимости, допустимости, а в целом достаточности для признания подсудимого виновным, суд приходит к выводу, что вина подсудимого В. А. С. в совершении открытого хищения имущества К.М. С. нашла свое подтверждение в судебном заседании, как признательными показаниями самого подсудимого , так и показаниями свидетелей Г. Г. Г., Г. В. А., оглашенными показаниями свидетелей Г. А. В., а также косвенно подтверждается показаниями свидетелей Т. М. В., Ю. Н. В., К. А. Н. и Д. Е. П., не доверять показаниям которых у суда оснований не имеется, поскольку их показания подтверждаются совокупностью исследованных судом доказательств. Открытым хищением чужого имущества, предусмотренным ст. 161 ч. 1 УК РФ признается хищение чужого имущества, которое совершается на виду у посторонних и виновный при этом осознает, что присутствующие понимают противоправный характер его действий. Если перечисленные лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (требовали прекратить эти противоправные действия- а именно это установлено в судебном заседании и следует из показаний свидетелей Г. Г. Г. и оглашенных показаний свидетеля Г. А. В.) , то ответственность для виновного наступает по ст. 161 ч. 1 УК РФ, несмотря на то, что сам момент хищение для собственника имущества был тайным.

Суд квалифицирует действия подсудимого В. А. С. по ст. 161 ч. 1 УК РФ ( в редакции Федерального закона от 08.12. 2003 года № 162-ФЗ) как грабеж, т. е. открытое хищение чужого имущества.

При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления и данные о личности В. А. С., условия его жизни и воспитания, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи.

В. А. С. совершил преступление средней тяжести в несовершеннолетнем возрасте в период испытательного срока, ранее был судим за совершение преступления средней тяжести в несовершеннолетнем возрасте, вину признал полностью, добровольно возместил потерпевшему причиненный материальный ущерб, принес извинения потерпевшему в судебном заседании, имеет постоянное место жительства и работы, на иждивении малолетнего ребенка и не работающую жену, страдает хроническим заболеванием. Характеризуется за период прошедший после совершения преступления удовлетворительно. На учете у нарколога и психиатра не состоит, и в отношении содеянного суд признает В. А. С. вменяемым.

Обстоятельствами, смягчающими наказание подсудимому В.А.С., суд признает несовершеннолетие виновного, добровольное возмещение вреда, наличие на иждивении малолетнего ребенка и неработающей жены, состояние здоровья, а также полное признание вины.

Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимого В. А. С., не имеется.

С учетом мотивов и целей совершения преступления, суд не усматривает оснований для применения ст. 64 УК РФ или освобождения В. А. С. от назначенного наказания. В тоже время суд учитывает поведение подсудимого В. А. С. после совершенного преступления, а именно добровольное возмещение ущерба потерпевшему, признал родившегося у него ребенка и женился , устроился на работу, порвал со старыми друзьями, лицами ранее судимыми, что в судебном заседании подтвердили свидетель Г.Г. Г. и свидетель К. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что подсудимый В. А. С. стремиться к положительному, принятому в обществе поведению и его исправление , с учетом того, что преступление им было совершено в несовершеннолетнем возрасте, возможно без изоляции его от общества. В данном случае, при назначении наказания суд считает возможным руководствоваться положениями ст. 88 ч. 6-2 УК РФ, позволяющей суду в случае совершения несовершеннолетним осужденным в период условного осуждения, преступления не являющегося особо тяжким, с учетом обстоятельств дела и личности виновного повторно принять решение об условном осуждении, и назначить ему наказание с применением ст. 73 УК РФ и установлением нового испытательного срока и с возложением обязанностей на период испытательного срока, поскольку в силу ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяется на момент совершения преступления, на момент совершения которого В. А. С. являлся несовершеннолетним.

Приговор Калужского районного суда Калужской области от 26 марта 2008 года в отношении В. А. С. по ст. 213 ч. 1 п. «а» УК РФ, ст. 73 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком два года исполнять самостоятельно.

Меру пресечения В. А. С. до вступления приговора в законную силу оставить прежнюю- подписку о невыезде и надлежащем поведении.

Вещественное доказательство: сотовый телефон «Моторола L9» по вступлении приговора в законную силу оставить в распоряжении потерпевшего К.М. С.

Процессуальные издержки: деньги, выплаченные адвокату по назначению суда за оказание юридической помощи подсудимому в судебном заседании в сумме 895 рублей 20 копеек на основании ст. 132 ч. 1 УПК РФ взыскать с В. А.С. в доход федерального бюджета РФ.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 307, 308 и 309 УПК РФ, суд

ПРИГОВОРИЛ:

Признать В. А. С. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 161 ч. 1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003 года №162-ФЗ) и назначить ему наказание в виде одного года шести месяцев лишения свободы.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное наказание считать условным с испытательным сроком один год шесть месяцев.

На основании ст. 73 ч. 5 УК РФ на период испытательного срока возложить на В. А.С. дополнительные обязанности: не менять постоянное место жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего исправление осужденного, периодически являться в указанный орган на регистрацию.

Приговор Калужского районного суда Калужской области от 26 марта 2008 года в отношении В.А.С. по ст. 213 ч. 1 п. «а» УК РФ, ст. 73 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком два года исполнять самостоятельно.

Меру пресечения В.А.С. до вступления приговора в законную силу оставить прежнюю- подписку о невыезде и надлежащем поведении.

Вещественное доказательство: сотовый телефон «Моторола L9» по вступлении приговора в законную силу оставить в распоряжении потерпевшего К.М.С.

Процессуальные издержки: деньги, выплаченные адвокату по назначению суда за оказание юридической помощи подсудимому в судебном заседании в сумме 895 рублей 20 копеек взыскать с В. А.С. в доход федерального бюджета РФ.

Приговор может быть обжалован в кассационном порядке в течение 10 суток со дня провозглашения в Калужский областной суд через суд вынесший приговор. В случае подачи кассационной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии при рассмотрении дела в суде кассационной инстанции.

Председательствующий Г.Ю. Гобрусенко

Копия верна:

Судья

Приговор вступил в законную силу 08 февраля 2010г.

Судья

[1] Змиев Б. Уголовное право. Часть Особенная. Вып. 2. Казань, 1925, С. 71

[2] История государства и права России. Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М.: “Проспект”, 1999, С. 198

[3] Пионтковский А. Советское уголовное право. Т. 2: Особенная часть. М., 1966, С. 90

[4] Змиев Б. Уголовное право. Часть Особенная. Вып. 2. Казань, 1925, С. 78

[5] Пионтковский А. Советское уголовное право. Т. 2: Особенная часть. М., 1966, С. 94

[6] История государства и права России. Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М.: “Проспект”, 1999, С. 201

[7] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. С-Пб, 1948. Лекции в 2-х т. Т. 2, С. 48

[8] История государства и права России. Ч.2 / Под ред. О.И. Чистякова и Ю.С. Кукушкина. М., 1999, С. 241

[9] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. С-Пб, 1948. Лекции в 2-х т. Т. 2, С. 50

[10] Трайнин: «Уголовное право РСФСР». М., 1957, С. 136

[11] История государства и права России. Ч.2 / Под ред. О.И. Чистякова и Ю.С. Кукушкина. М., 1999, С. 247

[12] Вознесенская О. Камень в руке хулигана - не всегда оружие // "Российская юстиция", N 6, июнь 2007, С. 18

[13] Уголовное право. Учебник / Под ред. Козаченко И. - М:ИНФРА, 2007, С. 422

[14] Уголовное право РФ. Учебник. / Под ред. Симакова Г.Ф. Часть общая. М.:Юрист, 2007, С. 180

[15] Овчаренко Е.И. Правовая характеристика хулиганства // "Журнал российского права", N 3, март 2008, С. 70

[16] Вознесенская О. Камень в руке хулигана - не всегда оружие // "Российская юстиция", N 6, июнь 2007, С. 11

[17] Уголовное право России. Особенная часть. / Под редакцией профессора А.И. Рарога, ИМПЭ, «Триада, Лтд», Москва, 2007, С. 154

[18] Постановление президиума Московского городского суда от 09.08.2007 по делу N 44у-896/07 «Приговор по делу о хулиганстве изменен: действия осужденного переквалифицированы с ч. 1 ст. 213 УК РФ на ч. 1 ст. 116 УК РФ, так как произошедший конфликт ни следствием, ни органом следствия не расценен как хулиганство» // СПС «Консультант плюс»

[19] Уголовное право. Учебник / Под ред. Л. Д. Гаухмана. М.:Юринформцентр, 2006, С. 337

[20] Определение Верховного Суда РФ от 04.12.2008 N 16-Д08-45 «Приговор по делу о хулиганстве и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью оставлен без изменения…» // СПС «Консультант плюс»

[21] Андреева Л., Овчинникова Г. Ответственность за хулиганство // "Законность", N 5, 2008, С. 19

[22] Колоколов Н.А. Борьба с хулиганством: кризис правового регулирования // "Российский следователь", 2008, N 11, С. 38

[23] Определение Верховного Суда РФ от 20.11.2008 N 63-Д08-2 «Приговор и судебный акт по делу о хулиганстве изменены… « // СПС «Консультант плюс»

[24] С введением в действие Постановления N 8 Пленума Верховного Суда РФ от 6 февраля 2007 г. "О признании утратившими силу некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации" данное Постановление утратило силу ( Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 5. С. 25

[25] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 1. С. 5

[26] Малинин В.Б., Парфенов А.Ф. Объективная сторона преступления. СПб.: Издательство Юридического института (Санкт-Петербург), 2008. С. 42

[27] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 2. С. 6

[28] Корецкий Д. Оружие как элемент уголовно-правовой характеристики преступления // Уголовное право. 2007. N 3. С. 33

[29] Шарапов Р. Понятие предметов, используемых в качестве оружия // Уголовное право. 2009. N 3. С. 64

[30] Уголовное право России. Особенная часть. Второй полутом / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2009. С. 51

[31] Шинкарук В.М. Ответственность за хулиганство в российском уголовном праве. Волгоград: ВА МВД России, 2008. С. 16

[32] Фаткуллина М., Морозова Т. Квалификация хулиганства при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2007. N 6. С. 59.

[33] Волженкин Б.В. Хулиганство // Уголовное право. 2007. N 5. С. 20

[34] Зарубин В.И. Понятие общественного порядка как объекта хулиганства // "Журнал российского права", N 8, август 2007, С. 30

[35] Иванов Н. Хулиганство: проблемы квалификации «Российская юстиция» № 8, 1998, С. 14

[36] Отдел обобщения судебной практики Верховного Суда РФ. Практика 2007.

[37] Хулиганы и хулиганство в России. / Аспект истории и литературы XX века. /В. Н. Шапошников, Московский Лицей – 2007, С. 25

[38] Уголовное право. Учебник / Под ред. Л. Д. Гаухмана. М.:Юринформцентр, 2006, С. 335

[39] Зарубин В.И. Понятие общественного порядка как объекта хулиганства // "Журнал российского права", N 8, август 2007, С. 31

[40] Наумов А. Российское уголовное право. - М.: БЕК, 2007, С. 257

[41] Халдеев Л. Ответственность за хулиганство. «Российская юстиция» № 5, 2007, С. 28

[42] Колоколов Н.А. Борьба с хулиганством: кризис правового регулирования // "Российский следователь", 2008, N 11, С. 40

[43] Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть. Под ред. А. Н. Игнатова Ю. А. Красикова. — М.: Издательство НОРМА, 2000, С. 280

[44] Комментарий к постановлениям Пленума ВС РФ по уголовным делам под ред. В.М. Лебедева и Б.Н. Топорникова, «Юристъ», Москва, 1999, С. 245

[45] Люблинский П. Хулиганство и его социально-бытовые формы..М., 2006, С. 63

[46] Непринцев А. Камень в руке хулигана - всегда оружие, "Российская юстиция", N 2, февраль 2007, С. 64

[47] Андреева Л., Овчинникова Г. Ответственность за хулиганство // "Законность", N 5, 2008, С. 20

[48] Рыжаков А.П. Комментарий к постановлениям Пленумов Верховных Судов РФ по уголовным делам. М.:БЕК, 2007, С. 284

[49] Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть. Под ред. А. Н. Игнатова Ю. А. Красикова. — М.: Издательство НОРМА, 2000, С. 281

[50] Даньшин И.Н. Ответственность за хулиганство по уголовному праву. Саратов, 2007, С.17

[51] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1978. N 6. С. 10

[52] Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1.Общая часть. Под ред. А. Н. Игнатова Ю. А. Красикова. — М.: Издательство НОРМА, 2006С. 394

[53] Тяжкова И.М. Какое хулиганство должно признаваться совершенным с применением оружия? // Российская юстиция. 2006. N 18. С. 18

[54] Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений, М., 2008, С. 284

[55] Кириченко В.Ф. Об усилении борьбы с хулиганством. М., 2007. С. 37

[56] Ткачевский Ю.М. Ответственность за хулиганство. М., 2007. С. 40

[57] Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ). М., 2009. С. 105

[58] Архив Центрального районного суда г. Твери. 2009. Дело N 1-206

[59] Архив Центрального районного суда г. Твери. 2007. Дело N 1-461

[60] Архив Калужского районного суда. 2006. Дело N 1-958

[61] Архив Бутырского районного суда г. Москвы. 2009. Дело N 1-168.

[62] Архив Калужского районного суда. 2009. Дело N 1-360.

[63] Архив Калужского районного суда. 2007. Дело N 1-106.

[64] Архив Калужского районного суда. 2007. Дело N 1-1530

[65] Кибальник А., Соломоненко И. Экстремистское хулиганство - нонсенс уголовного закона // "Законность", 2008, N 4), С. 74

[66] Иванов Н., Косарев И. Субъективная сторона хулиганства // Уголовное право. 2007. N 5. С. 39

[67] Борзенков Г. Проблемы квалификации преступлений против жизни и здоровья, совершенных из хулиганских побуждений // "Законность", 2008, N 5, С. 74

[68] Волженкин Б. Хулиганство // Уголовное право. 2007. N 5. С. 21.

[69] Иванов Н.Г., Косырев И.И. Современный «метаморфоз» уголовно наказуемого хулиганства // "Российская юстиция", 2008, N 1), С. 26